Проклятие зеленоглазое, или Тьма ее побери!. Елена Княжина

поклажу наверх и помогая мне подняться по ступенькам.

      – Ты только не вздумай в академии рассказывать, что из меня кто-то что-то высасывал, – строго поглядела на парня, хватаясь за поручни.

      – В этом нет ничего стыдного, Эв…

      – Не вздумай!

      Я помахала отцу и Долии, выглянувшим из окна гостиной, и уселась на свободное кресло. Восьмиместный вояжер вальяжно тронулся. Миновал парк, горевший красной листвой, прокатился по главной улице и направился к выезду из города.

      – Остановите на секунду! – крикнула водителю, увидев очертания знакомой книжной лавки. Не прочитаю, так хоть пощупаю напоследок!

      Не дожидаясь, когда вояжер затормозит, выпрыгнула наружу и скрылась за витражной дверью. Вихрем пронеслась к «застеколью» сирры Фэрвей. Где же вы, достопочтенный сир Милезингер? Готовьтесь, я сейчас буду вам глазки строить и умолять меня дождаться.

      Может, до следующих каникул никому не приглянется бесценное сокровище, каким-то чудом оказавшееся в Аквелуке? Не так тут много фанатов прикладной артефакторики, право слово.

      Но на полке было пусто. То есть вообще! Даже пыль кто-то стер.

      – А где?.. – растерянно поискала глазами рыжую шевелюру.

      – Купили несколько часов назад, Эйви, – выдохнула сирра Фэрвей и развела руками. – Предложили хорошую цену. Очень хорошую, сумма покрыла все наши издержки за полгода. Прости, я не смогла отказать.

      Я всхлипнула – не от обиды, а от варховой несправедливости – и, помахав рукой хозяйке книжной лавки, вышла на воздух.

      Папа сказал, что я выжила только чудом. Наверное, сразу много чудес в одни руки выдавать не положено.

      Глава 7

      После недельного сна тело бодрилось и требовало деятельности, но на самом деле у меня почти ни на что не было сил. Сир Милезингер, так и не дождавшийся свидания со мной, стал последней каплей. Предатель! Я же лучше какого-нибудь престарелого коллекционера. Аккуратнее, симпатичнее. Но, может, он пытался сопротивляться, и я зря наговариваю.

      Я влезла в вояжер, расстроенно упала на сидение возле Диккинса и уложила голову ему на плечо.

      – Отдыхай, крикетка.

      – Не называй меня так… – по привычке проворчала я, хотя против этого прозвища вот уже который год ничего не имела.

      Крикетки водились в местных лесах, на заболоченных озерах. Редкие представители местной фауны – странные водоплавающие птицы, не умеющие летать. Хотя крылья у них были и довольно приличные. Кто знает, может, крикетки ни разу не пробовали? Или просто не хотели?

      Зато они шустро бегали, забавно подпрыгивая на кочках, превосходно ныряли и заполняли лес своим звонким «Кри-кри». Вейн меня так прозвал из-за их оперения – бледно-зеленого, лоснящегося, в цвет моих глаз.

      – Эв… Я хотел поговорить с тобой про бал, – сдавленным шепотом выдал Диккинс, прижимая меня к себе. – Еще в парке хотел, а тут обморок этот твой так некстати… Ламберт, ты спишь, что ли?

      Я усердно засопела, изображая похрапывание. В том, что Тьма в меня влезла в совершенно неудобное