Странник. Михаил Русаков

всё, приплыли. Точнее, попали. И что теперь делать?

      Почти сразу вспомнилась фантастическая повесть, которую он прочитал пару лет назад. Там молодой немец из начала 21‑го века попал в Берлин то ли 1939, то ли 1940 года. В общем, Вторая мировая война уже началась, но на СССР Германия ещё не напала. Помыкавшись несколько часов без денег и документов, главный герой сдался полиции, после чего смог убедить руководство страны, что нападение на Советскую Россию неминуемо приведёт Германию к краху. Предположение автора, что Гитлера можно было бы уговорить не воевать с «недочеловеками», Сергей Петрович считал нереальным, а вот идея обратиться в правоохранительные органы ему показалась здравой. Но только не в милицию – на прохождение информации от полицейского участка до первых лиц страны в той повести ушло около 2 недель, в России на это потребуется ещё больше времени, а до начала Великой отечественной войны оставались считанные часы. Зато совсем недалеко, рядом с соседней станцией метро, располагался кабинет человека, имеющего прямой доступ к главе советского государства – Сталину.

      Осознав это, Сергей Петрович ещё раз перешёл на противоположную платформу. По пути он обратил внимание на приближающегося к нему человека в белой гимнастёрке и сапогах, судя по всему – милиционера. Решив, что лучшая форма защиты – это нападение, он пошёл ему навстречу, а сблизившись спросил:

      – Простите, пожалуйста, поезда в сторону центра ещё будут?

      – Да, вот уже подходит.

      – Спасибо.

      Поезд, действительно, подходил. Уже в вагоне Сергей Петрович задумался, а действительно ли газета вчерашняя? Конечно, о том, что её не заметили при уборке станции, можно было не беспокоиться. Но оставалось некоторая вероятность того, что кто‑то выронил или выбросил старую газету. Или, что менее вероятно, это сегодняшняя утренняя газета, ведь, по технологии середины 20‑го века, типографии начинали печать свежий номер ещё до полуночи накануне его выхода. И кто‑то, чисто теоретически, мог вынести один экземпляр и обронить его в метро.

      Проехав 1 остановку, Сергей Петрович вышел на Лубянке (сейчас она называлась Дзержинская), перешёл в центральный зал и огляделся. Зал, как и на Чистых прудах (в этом времени она называлась Кировской), был непривычно коротким, без эскалаторов перехода на Кузнецкий мост, а главное – без выхода в пешеходный переход под Лубянской площадью. Пришлось выходить через наземный вестибюль напротив Детского мира.

      Перед тем, как подняться на верх, Сергей Петрович подошёл к дежурной у эскалатора.

      – Прошу прощения, я так заснул в вагоне, что никак не могу прийти в себя. Даже с числом путаюсь. Не подскажете?

      Дежурная удивлённо взглянула на человека с голубой маской на лице и провалами в памяти и ответила:

      – Двадцатое июня.

      Метро было безлюдным, поэтому Сергей Петрович был уверен, что сейчас ночь.

      – Ночь на двадцатое или ночь с двадцатого на двадцать первое? – уточнил