Многоликий Янус. Светлана Малеёнок

самой чёрной работой, как мачеха Золушку из сказки.

      Задумавшись о своих грустных перспективах, я даже о еде забыла. Хотя, если хорошенько подумать, перспективы эти, ещё могут быть очень даже и ни чего! В конце с концами, я же память потеряла! Вот и учите меня всему заново!

      Короче, решив воспользоваться подвернувшейся возможностью по максимуму, я с воодушевлением вернулась к прерванному завтраку.

      В этот момент в дверь постучали.

      – Войдите! – сказала я.

      В дверь, мышкой проскользнула Мила.

      Я, расплылась в улыбке, и, чуть было себя не спалила, признавшись, что помню её. Обижать хорошую женщину, мне вовсе не хотелось, но я же на самом деле ни чего не знала ни об этом мире, ни о внутренних порядках замка, ни даже об обязанностях Ядвиги, то есть, теперь моих. И поэтому, мне нужно всё это узнать, не вызывая к себе не нужных подозрений.

      – Доброе утро! – улыбнулась я поварихе. – А я вас помню.

      Женщина радостно всплеснула руками.

      – Вчера видела, – продолжила я.

      Лицо Милы, расстроено вытянулось.

      – Деточка! – воскликнула она, – Да как же так! А я уж надеялась, что поспишь, отдохнёшь и, всё само вспомнится!

      Я в ответ лишь грустно вздохнула и пожала плечами. Потом, похлопав около себя по кровати рукой, пригласила её присесть. Она подошла, села.

      – Ядвига, ну что ты хоть помнишь-то!? – с сочувствием глядя на меня, спросила повариха.

      – Ну, – облизывая ложечку с вареньем, задумчиво произнесла я, – Помню, что меня зовут,… зовут… как то на «А»

      – Чудесно! – заулыбалась женщина, – А что ещё? Что!? – взвилась она. – На какое это на «А»!? Ядвига тебя зовут!

      Отложив предмет сервировки, я «по-настоящему» задумалась.

      – Я знаю, как называется еда на столе, все вещи в комнате, но… я не помню вас, и ту женщину и светловолосого парня и… что я делала в этом доме…

      – Доме!? – так и взвилась повариха. – Ты про какой дом-то говоришь?

      – Как про какой!? – «Удивилась» я в ответ. – Про этот! А разве есть ещё другой!?

      Мила с оханьем, приложила руку ко рту. В её взгляде плескалась паника.

      – А замок! Замок ты помнишь? – в её глазах уже стояли слёзы.

      – Настоящий замок? С башенками? – надеюсь, мои глаза загорелись неподдельным восторгом и удивлением.

      Женщина вытерла слезу.

      – А, Вильяма ты совсем-совсем не помнишь? – уже всхлипывала она.

      Я в ответ, просто покачала головой.

      Иииииии… – затянула женщина.

      Несколько минут, она самозабвенно плакала и причитала, утирая лицо накрахмаленным фартуком.

      Я почувствовала себя последней дрянью. Но, в моей ситуации, выбирать не приходилось. Вздохнув, я осторожно погладила плачущую женщину по плечу, и тихо сказала:

      – Не плачьте! Я же жива – здорова. А память, я надеюсь, скоро вернётся. Если уж на то пошло, то это я должна сейчас рыдать, а не вы, – добавила я ворчливо.

      – И