Восемь навыков мастера рун. Книга вторая. Сигурд Змееглавый

не ведает

      громкая слава

      деяний достойных

      Гибнут стада,

      родня умирает,

      и смертен ты сам;

      но знаю одно,

      что вечно бессмертно:

      умершего слава.

      («Речи Высокого» Старшей Эдды. Перевод А. И. Корсуна)

      Разумеется, никто специально не искал себе гибели. Так поступали только обезумившие берсерки, а также старики, нежелающие обременять собой своих потомков и умирать в муках от тяжёлой болезни (или просто дожидаться своего последнего вздоха, лёжа в постели в своих испражнениях). Однако скандинавы эпохи викингов верили в судьбу и прекрасно понимали, что смерть придёт за каждым из них, когда настанет время. Потому доблестный воин никогда не избегал битвы. Сам Один вещал о том в своих «речах»:

      Глупый надеется

      смерти не встретить,

      коль битв избегает;

      но старость настанет —

      никто от нее

      не сыщет защиты

      («Речи Высокого» Старшей Эдды. Перевод А. И. Корсуна)

      Вероятно, таким образом, Один и потеснил Тюра с престола верховного бога. Тюр тоже является богом войны (в том числе), но войны справедливой. Такой, которая затевается ради победы, когда иначе не разрешить конфликт. Война Одина – это война ради самой войны. Т.е. ради самого наслаждения процессом. Именно тогда, в эпоху викингов – эпоху развития мореплавания и пиратства, когда такие понятия, как «заветы предков» и «справедливость» стали забываться, а все спорные ситуации решались по большей части с позиции силы, на передний план вышел тот бог, который сам провоцировал на битву целые королевства.

      Тем более, что древнегерманские племена (в том числе и скандинавские) всегда славились своей воинственностью. Как мы помним из сочинений Тацита: «Когда они не ведут войн, то много охотятся, а еще больше проводят время в полнейшей праздности, предаваясь сну и чревоугодию …. Те же люди так любят безделье и так ненавидят покой». Древнеримский историк видит здесь странное противоречие, и на первый взгляд, с ним невозможно не согласиться, но на самом деле никаких противоречий здесь нет. Мне удалось очень хорошо прочувствовать состояние древнегерманского воина, когда я первый раз вышел на прямой контакт с Вотаном23.

      Мне было очень любопытно, что двигало берсерками, что их заставляло бросаться в бой с неистовой яростью, что они при этом испытывали. Я больше всего опасался, что Вотан пробудит во мне весь накопленный гнев, и я как маньяк возьму топор и пойду рубить на куски всех вокруг. Однако на деле всё оказалось намного сложнее (для меня).

      Когда я попросил Вотана войти в меня и дать мне возможность почувствовать себя настоящим берсерком, то первая моя мысль была такая: «Я потерян. Для всего мира. Мне здесь не место. Я – изгой». Теперь понятно, почему древние германцы, описываемые Тацитом, вели такой праздный образ жизни.

23

Должен признаться, я совсем не обрадовался этому контакту. Я услышал, что хотел, но иногда лучше не задавать вопросов, если не хочешь знать правду. После таких осознаний, что пришли мне в той беседе, мне как никогда хотелось покончить с собой. Я ещё никогда не ощущал себя таким беспомощным, а свою жизнь такой бессмысленной. Мне тогда очень повезло, что одна из моих учениц на тот момент оказалась профессиональным психотерапевтом. Она согласилась мне помочь. Обычно один сеанс психотерапевта занимает около часа. В моём случае на всё ушло часа два или три. Ровно столько потребовалось, чтобы привести меня в адекватное состояние.