Сторно. Олег Артюхов

было невозможно. Без всяких команд по собственному желанию он часами сидел на хвосте столбиком, глядя, как я работаю. И, если он не торчал сбоку от моего рабочего стола, то слушал музыку, не любую, конечно, а только хорошую. В целом наши музыкальные вкусы совпадали. Утром, днём и вечером мы гуляли с ним по соседнему лесопарку, но на ночь я закрывал его в мастерской.

      – Что там у тебя за жилец в мастерской образовался, – утром, наливая чай, поинтересовался отец.

      – Какой такой жилец? – встревожилась маманя, вклиниваясь в разговор.

      – Да, собачку Пашка завёл, – усмехнулась сестра, – ма-а-аленькую.

      – Щенок приблудился, пусть живёт, – не стал я оправдываться, – умный зверь, но возрастом не вышел. Через пару лет станет мощным псом.

      – Эх, Павлик, Павлик, – вздохнула маманя, – когда же ты женишься? Внуков хочу.

      – Ма, опять ты за своё, – мне ужасно не нравилась эта тема. По её понятиям лишь бы кого, но побыстрее. – Найти любовь в наше время всё равно, что отыскать воду в пустыне. По-твоему, была бы шея, а хомут найдётся, так что ли? Я не тороплюсь.

      – Зато я тороплюсь, – отворачиваясь, прошептала маманя.

      В тот день я серьёзно призадумался о своей жизни, и пришёл к выводу, что, действительно, пора выбираться на простор из узкого холостяцкого мирка. Работа и айкидо уже не занимали меня полностью, а переполненная разными впечатлениями, идеями и замыслами голова уже начинала потрескивать. Сам себе на выбор я предложил два выхода: разгульная и полная приключений личная жизнь или продолжение своих исследований. Для исполнения первого варианта требовалось лишь забить на всё болт и пуститься во все тяжкие. Для второго мне, как воздух, был нужен мудрый совет Сергея Ивановича, чтобы наконец-то разобраться с тем, что я наворотил, и во что успел вляпался. В моей телеграмме с камчатским адресом профессора было всего четыре слова: «зверь вырвался из клетки».

      Ко всему прочему меня не покидало внутреннее ощущение грядущих перемен. Исходя из известного жизненного закона про светлые и тёмные полосы, я понимал, что фортуна уже протянула руку, или, что там у неё вместо неё, чтобы выключить свет и затемнить мою жизнь. Предчувствия меня не обманули. Проклятый переключатель судьбы всё-таки щёлкнул тихим майским вечером.

      Мы со щенком уже возвращались с прогулки, когда к ближнему подъезду подкатил шестисотый «мерин». В сложившейся системе социальных координат первой половины девяностых годов этот, в общем-то, обыкновенный лимузин почему-то считался признаком высокого положения и достатка. Проще говоря, на них ездили бандиты, политики и банкиры, что по большому счёту одно и то же.

      Вальяжному типу в бордовом пиджаке, чёрных штанах и сорочке помог выбраться из машины его холуй в сером костюмчике. Он с полупоклоном придержал дверь и передал хозяину огромный, на сотню цветов букет шикарных чайных роз. Пока холуй сдувал пылинки с пиджака господина, рядом с машиной замерли два бугая, чёрные пиджаки которых буквально трещали от перекачанных мышц и дурного мяса.

      Холуй угодливо распахнул дверь в подъезд, хозяин властным