(Не)пара для оборотня, или Смотри, кого кусаешь!. Аня Васильева

в коридор и огляделся. Девчонка уже убежала. Правильно сделала. Зачем она мне – простая служанка? Мне нужна княжна Альбина, но теперь уже поздно.

      Прошедшей ночью были идеальные условия: пик полнолуния, безоблачное небо и большой приём, на который приглашены оборотни.

      А теперь выходило так, что я зря прятался по чуланам и тёмным углам, выжидая, пока княжна удалиться в свои покои.

      Ещё и шёл не след в след, не наступал на пятки. На нюх свой великолепный понадеялся. Ну дурак, что с меня взять?!

      Недалеко послушались разговоры. Ушёл в тень и вжался в гобелен, висящий вдоль длинного пролёта коридора. Принюхался, пытаясь определить, есть ли кто-то рядом. От гобелена в воздух взвилось облачко пыли. Чихнул и вполголоса выругался. Они их тут что, вообще не стирают и не выбивают?

      О чём-то оживлённо болтая, мимо пробежали две служанки в премилых чепчиках. На меня они не обратили никакого внимания. Проводил их взглядом. Так-то симпатичные особы, но на прислугу меня никогда не тянуло. Как угораздило провести ночь с горничной – ума не приложу!

      Может, прав был мой наставник, когда говорил, что мне просто прикладывать нечего?

      Подумал о грядущей встрече с наставником и в очередной раз отругал себя. Ну как?! Как мой нюх мог меня так подвести?

      Больше по дороге из замка мне никто не встретился. Господа спали после вчерашнего пира, а слуги были заняты своими делами.

      Выскочил за ворота, оттуда до крайней улицы. Последние несколько домов я пробежал бегом – так хотелось на волю.

      Дом, огород, околица. Всё! Выбрался!

      Обратился волком и вскачь понёсся по полю в сторону леса. К своим.

      Уже в подлеске заметил следы стаи: клочки шерсти на колючих кустах шиповника и следы на влажной земле. Принюхался – пахло совсем молодым волком, – и мысленно усмехнулся. Вот и влетит зелёному юнцу за неаккуратность. Лесной волк мог себе позволить быть замеченным, оборотень – никогда! От этого зависела безопасность стаи.

      Пробежал подлесок и ступил на усыпанную хвоей и шишками землю. В лесу пахло сыростью и ранним утром. Солнечные лучи, рассечённые высокими голыми стволами сосен, били почти горизонтально. Рассвет только занимался.

      Ближе к лежбищу стаи перешёл на шаг. Дозорные наверняка уже засекли меня. Веер дул мне в морду, поэтому почуять они меня не могли. Надо дать им возможность узнать меня без запаха.

      Из неглубокого оврага показались длинные серые уши, а следом и волчья морда. Руф – мой лучший друг и названный брат. Свернул и подошёл к нему.

      – Утра тебе, брат! – поприветствовал он меня.

      – Утра! Наставник в лагере?

      Руф недовольно проворчал что-то на-волчьем. Вряд ли похвалу.

      – И в лагере, и в плохом настроении, – ответил он, сел и почесался, скребя задней лапой по загривку так основательно, что в воздух полетели клоки шерсти. Дочесал, встрепенулся и спросил: – Солнце ещё не встало, а ты уже чего-то натворил?

      – Я? Нет. Я ничего не делал.

      – А говорят, из-за тебя злится. – Руф мотнул мордой, указывая в сторону лагеря. – Иди. Спасай