Ловец удовольствий и мастер оплошностей. Вячеслав Борисович Репин

по-другому? – назидательно вставил Алан.

      Спорить не хотелось. Казалось очевидным, что мое мнение их не образумит.

      – Пристроить текст, наверное, можно, – сказал я. – Рад буду помочь. Но без прожектерства, без участия в прибыли. Не будет никакой прибыли. Иначе запутаешься, Эстер. Будет гора бухгалтерии ради гроша ломаного… О чем вообще книга?

      Они многозначительно переглянулись. Опустив глаза, Эстер отложила большую белую салфетку в сторону и, не отвечая на вопрос, улыбалась мне своей сахарной улыбкой. С тобой, мол, всё так просто.

* * *

      Ужин кое-как подошел к концу. Алан стал прощаться. Было поздно. Хотелось хоть немного прогуляться, подышать чем-нибудь свежим, и я предложил Эстер пройтись в сторону набережных и уже там сесть в такси. После официального разрыва с мужем из Виль-д’Авре она давно переехала в город, жила в Пор-Руаяле, и я мог ее подвезти по дороге к себе, крюк получался не такой уж большой.

      В «крайслере» с высокими окнами попахивало знакомым одеколоном. По-видимому, «Эгоистом» от Шанель. Худой, наверное рослый, в светлом свитерочке, африканец услужливо выключил радио, и мы ехали в тишине.

      Такси повернуло в сторону Люксембургского сада. В свете витрин на лице Эстер была заметна всё та же сахарная полуулыбка. Уловив мой взгляд, она вздохнула. В следующий миг я почувствовал едва заметное касание ее пальца к моей руке.

      – Эстер… – остановил я.

      – Что, милый?

      – К тебе я не поднимусь, не надейся.

      Она еще раз вздохнула, положила голову мне на плечо, и я почувствовал запах ее волос.

      – А может, всё-таки поднимешься? – шепотом сказала она. – Ты так смотрел мне под платье, пока мы сидели… Столько лет знаем друг друга, всё знаем друг про друга, чего уж там?

      – Эсти, я про тебя вообще ничего не знаю… После всех твоих признаний.

      – Тем более. – Она усмехнулась. – Вот это уже настоящая причина. Я тебя так удивила?

      – И да и нет.

      Она взяла мою руку, подержала ее в своей прохладной гладкой ладони и, пользуясь моим мимолетным безволием, увлекла мою пятерню к себе под платье.

      Я не отнимал руку. Вдруг всерьез вспоминал о своем «гербарии».

      Мы просидели так с минуту.

      – Ну вот и хорошо, – сказал она. – Я рада.

      Дома у нее я однажды побывал с Ванессой. Но не узнавал квартиры. Всё изменилось, и мебель, и планировка. Эстер словно намеренно вымела из апартаментов все следы своей прежней жизни с мужем. Квартира стала более уютной. Кожаная обивка кресел и диванов сменилась на тканную, пеструю, в английском стиле. Эстер объяснила, что сменила этаж. Квартиру двумя этажами выше продавали, и она ее купила с доплатой, продав старую квартиру, а заодно сменила всю обстановку. Отсюда и вид был другой, и лучше дышалось.

      – А твой Брутто? – спросил я.

      – Тото?

      – Мне показалось, что вы с ним…

      – Ты не ошибся. Только ради бога, я же не могу одна, без никого. А ты, можешь?

      – Я могу. Но как видишь…

      Ни о чем меня не спрашивая,