Сталкер. Влюбляя тебя. Кристина Французова

моюсь сам, не реагируя на собственный железный стояк, и завернув в мужской, огромный для неё банный халат, несу Лили на кровать, укладывая под одеяло.

      – Не вставай, сейчас принесу тебе кое-что.

      Наскоро обтёрся сам, натянул домашние штаны и рванул вниз к бару. Вернулся со стаканом скотча безо льда.

      – Выпей, Лили. Тебя нужно хорошенько прогреть, чтобы ты не слегла с воспалением лёгких.

      На удивление она безропотно поднялась и доверчиво приняла стакан в свои руки. После первого глотка закашлялась. Но послушно сделала второй, а затем прикончила до дна.

      – Умница. А теперь расскажи, что стряслось. И почему ты стояла голой на улице, – знаю, что это не так, но провокация идеально срабатывает на ней. Я сел сбоку на кровать, чтобы отслеживать малейшее вранье на раскрасневшемся после горячего душа и пары капель алкоголя личике.

      – Я была не голой и не на улице, – Лили ожидаемо возмущается, блестя серо-голубыми глазами. Моя ж ты хорошая.

      – Я тебя еле нашёл. Собрался ужинать, а моей невесты нигде нет. Я оббегал два этажа по нескольку раз в поисках. Изволновался весь, переживая за тебя. А она оказывается звёздные ванны зимой вздумала принимать.

      – Что ещё за звёздные ванны?

      – Ну, на пляже Ланаи ты принимала солнечные ванны, когда загорала, лёжа в шезлонге. А сейчас почти ночь, на небе вместо солнца – луна и звёзды, значит ванны не солнечные, а звёздные. Или лунные, если тебе так больше нравится.

      – Заканчивай стебаться. Я просто вышла подышать свежим воздухом.

      – Ага, так подышала, что забыла одеться как следует и обуться, – неконтролируемая злость начала прорываться сквозь буддистский контроль. Не иначе, чтобы у нас с Лили получилось дожить невредимыми до свадьбы, причём до рождения наших детей я даже не загадываю…. Так вот, необходимо запастись воистину терпением ангела, желательно не одного. – Что стряслось, рассказывай.

      Она спрятала взгляд за опущенными ресницами, прикусила губу, из уголков глаз покатились горошины слёз, но я крепко сжимаю кулаки, поскольку жалость ни одному из нас сейчас не нужна, а лишь навредит. Наконец, собравшись с духом Лили пробормотала (уважаю твою смелость, девочка):

      – Откуда ты знаешь Уэзерли и Миллера?

      – Сладкая, я много кого знаю, помимо названных тобой фамилий. Ведь мы учились в одном университете.

      На меня вскинулись в неверии серо-голубые глаза, сверкающие ярче бриллиантов. Если бы ты только знала, милая, какой самоконтроль приходится взращивать в самом себе, когда ты смотришь на меня своим доверчивым и наивным взглядом.

      Закинул ногу на ногу, чтобы не смущать нас обоих торчащим колом членом, который тоже оказался очарован прекрасными глазами.

      – И не смотри на меня так удивлённо, но я закончил именно тот университет, из которого ты так опрометчиво сбежала.

      – Я тебя совсем не помню.

      – Что ж, я мог бы сказать, что разочарован. Но справедливости ради, ты ведь не можешь помнить