Россия, кровью умытая. Артём Весёлый

нашем юрте Боговой нет. То земля казачьего полковника Олтаржевского, а как он сам на службе померши, то земля стала нашей, казачьей. Запрягайте и ссыпайтесь отсюда, да не оглядывайтесь, коли живы быть хотите… – Сам говорит, а глазами, как шильями, колет.

      – Господин любезный, мы за нее аренду платили.

      – Я тебе покажу аренду, бесова душа… Я с тебя, бугай, собью рога… Всю степь заставлю рылом перепахать.

      – А ну, заставь! – шагнул Максим навстречу.

      Казак некоторое время молча постоял на меже и угнал к хутору. Однако скоро он вернулся уже в сопровождении еще пятерых и, наезжая на Максима конем, скомандовал:

      – Поди прочь!

      – Легче!

      – Разнесу, косопузые! – И стегнул Максима плетью.

      Максим схватил с повозки приготовленную оглоблю и, размахивая ею, пошел в атаку. Кум Микола бросился было бежать, голося:

      – Ратуйте, православные! За наше добро да нас же по соплям бьют.

      Но двое, догнав, начали поливать его плетями и скоро спустили с его плеч посеченную в клочья рубаху.

      Отовсюду скакали верхами и бежали, на ходу сбрасывая кожухи и засучивая рукава.

      – Бей!

      – Злыдни!

      – Заплюем, засморкаем!

      Максим сдернул с коня за ногу рыжеусого и принялся топтать его коваными сапогами, а кум Микола сидел в промытой весенними дождями межевой канаве и, руками прикрывая глаза от плетей, хрипел: