Координата Z. Захар Прилепин

а сверху – буржуазная, умытая, белозубая.

      Буржуазия любит, чтоб всё было успешно и пристойно.

      Ну не сумели б они никогда на концерт оборонного или любого другого предприятия позвать Алексея «Джанго» Поддубного. Он же с передовой не вылезает – наверное, весь порохом пропах. Да и со сцены может что-то эдакое сказать.

      А Дмитрия «Калинов мост» Ревякина – как его позовёшь? Он смотрит, как филин, своими сибирскими глазами, и песни у него про казаков, монахов и Даурию какую-то – разве устроить с такими песнями симпатичный корпоратив?

      И так везде и всюду.

      Список рекомендованной литературы для старшеклассников у нас открывает небезызвестный автор детективов про сыщиков. То, что он восемь лет писал из своей Франции письма о скором падении российской сатрапии, своровавшей Крым и Донбасс, – это ж мелочи. Зато какой приятный, интеллигентный, с манерами человек. Почти как Чехов, только фамилия другая.

      Наши чиновники и специалисты сферы маркетинга будто из русской классики вышли – но нет, не с той стены, на которой Ярославна оплакивала своего Игоря, и уж точно не со страниц романа «Молодая гвардия». Они вышли будто бы из числа второстепенных героев пьес XIX века – Островского, что ли, или какого-нибудь Сухово-Кобылина, – где неизменно имеется прислуга, которая вечно подглядывает, как там у господ-с.

      У господ-с сидит в гостях Борис Акунин. А ещё забегали Шура и Лёвочка – такие душки, такие душки. А какой милый Антоша Долин – вы видели его в гостях у Вани? Ой, я просто не могу, какие милые. Просто красавчики и так смешат, так смешат, даже заплакала от смеха.

      Специалисты по маркетингу и чиновники не догадываются, что русская культура прилично никогда не выглядела. Им кажется, что русская культура всегда была похожа на Акунина. Но на самом деле она всегда была похожа бог знает на что.

      Пушкин играл в карты, писал злобные эпиграммы на всех подряд и рвался на любую войну, которую вело его Отечество.

      Достоевского на каторгу отправили, был он всклокоченный и нервный, и в рулетку играл, и любой войне, ведущейся Родиной, не поверите, оправдания находил.

      Лев Толстой войне оправданий не находил, хотя сам, было время, во все стороны из пушки стрелял, – но он и либерализм на дух не выносил, и европейские ценности презирал, и буржуазию клеймил не хуже, чем Маяковский.

      Маяковский – это который в тюрьме сидел за антибуржуазные деяния и жёлтую кофту носил из презрения к толпе. А Есенин – это который всё хотел с Маяковским подраться, и пил в чёрную голову, и стихи писал матом, как Пушкин, а если не матом – то про Ленина. Такие же, как Пушкин – про Петра, Державин – про Екатерину, а Твардовский – про Сталина. Панегирические – о сатрапе. Ещё там были Фадеев, Симонов, Шолохов – литераторы и сталинские полковники, – которые то в запой впадут, то на очередную войну уедут, то с актрисами свяжутся, а когда Сталину про это докладывали, он в ответ говорил, пыхая трубкой: «Что делать будем, что делать будем – завидовать будем».

      Неприличные были люди, ужасные.

      Это