На краю любви. Елена Арсеньева

Федор Иванович!

      – Нельзя сюда! – чуть ли не сквозь слезы провизжала Ася, и Данилов увидел ее стоящей на табурете в сорочке и короткой нижней юбке, с оголенными плечами и ногами, прижавшую руки к груди. Мельком Данилов удивился необычайной стройности ее ног с тонкими щиколотками, этим скульптурным коленям, этим стопам с высоким подъемом и красивыми пальцами – да вообще изяществу всей фигуры удивился. В одежде Ася выглядела совсем невзрачной – может быть, потому, что одежда была такова. Данилов на правах опекуна предпринял некоторые меры, чтобы исправить дело, и, судя по словам Лики, меры оказались весьма удачными.

      Данилов покачал головой. Его подопечная, конечно, воплощение невинности и добродетели. Ишь как перепугалась при виде мужчины! Ну ничего, жизнь отучит ее бояться этого существа… хотя, вполне возможно, приучит бояться еще пуще. В любом случае узнает, что это за птица!

      Вспомнился забавный водевиль «Бабушкины попугаи», виденный Даниловым в Москве. В нем рассказывалась история двух девиц, которых заботливо оберегали от всякого знакомства с мужчинами. И когда двое молодых людей все-таки проникли в сад, где прогуливались девушки, то их воспитательница мадам Курмонд принялась уверять, будто это не люди, а попугаи особой породы. Девицы, однако, быстро смекнули, в чем дело и что за птица – попугай!

      Именно о том и пелось в популярных куплетах из этого водевиля:

      Как девиц ни уверяй,

      Но узнают, верно, сами,

      Что за птица попугай!

      Рядом с Асиным стулом топталась полненькая девица в сарафане, холщовой рубахе и в платочке – очевидно, горничная. Она держала в руках что-то пышное, шуршащее и шелестящее бирюзового цвета.

      По креслам и стульям были навалены другие одеяния, заказанные Даниловым для Аси у самой известной городской модистки, мадам Жаклин.

      Извинившись за вторжение, Федор Иванович шагнул назад, прихлопнул дверь и мысленно процитировал, хоть и несколько посвоевольничав, строки из знаменитой комедии «Горе от ума», которую в свое время читал в списке[24], тайно доставленном в Енисейск для одного из сосланных туда бунтовщиков-декабристов: «Что за комиссия, создатель, быть взрослой барышни опекуном!»

      – Фу, Аська, какая ты невежа! Федор Иванович старались, заказывали для тебя приданое, а ты гонишь их прочь, – донесся из-за двери голос Лики.

      – Да как же тебе не стыдно было их зазывать, когда я раздета! – жалобно вскрикнула Ася, а Лика хохотнула:

      – Чего ты так застеснялась? Господин Данилов твой опекун, это же все равно что отец!

      – Какой он мне отец?! – возмущенно закричала Ася. – Он чужой мужчина, а ты меня напоказ… напоказ меня выставила! И не вздумай впустить сюда Юрия, слышишь?! Иначе я тебя выгоню вон! Выгоню вместе с твоей Марфой!

      Марфой, смекнул Данилов, звали, видимо, горничную.

      – Да ты что, Асенька, взбесилась? – возопила Лика. – Как у тебя язык повернулся?!

      – Вот так и повернулся, – огрызнулась Ася. – Немедля пошли Марфу

24

Впервые на русском языке (со значительными сокращениями) комедия «Горе от ума» была опубликована уже после смерти А. С. Грибоедова, в 1833 г., до этого же, и долгое время потом, ходила по рукам в списках.