На краю любви. Елена Арсеньева

на Ильинке, сдавала внаем.

      Однако и этот дом Брагиной казался запертым!

      Но только казался: присмотревшись, Данилов увидел, что входная дверь чуть приоткрыта, замок зацеплен за скобу и даже ключ торчит из скважины.

      Похоже, госпожа Брагина собралась уходить, однако по какой-то причине вернулась – ясно, что ненадолго, иначе она забрала бы и замок, и ключ с собой в дом.

      Данилов шагнул было к двери, как вдруг оттуда высунулся пухлый узел, увязанный в пестрый платок, а затем показалась и державшая его худощавая особа в черном салопчике и платке.

      Батюшки, да ведь это госпожа Брагина! Собственной персоной!

      – Федосья Николаевна! – воскликнул Данилов приветливо. – Рад встрече!

      Хозяйка обернула к нему испитое лицо с ввалившимися щеками, ахнула и проворно метнулась обратно в сени, однако Данилов оказался еще проворней и успел не только вскочить вслед за ней в дом, но и поймать хозяйку за руку.

      Света, проникающего из дверей, было достаточно, чтобы увидеть, как испуг на лице Брагиной сменился негодованием.

      – Что это вы, сударь, на людей этак кидаетесь? – прошипела она. – Тут вам, знаете ли, не сибирские края, где всякому зверю и татю нощному привольно!

      Данилов снял цилиндр:

      – Неужто вы меня не узнали, Федосья Николаевна? Это я, Федор Иванович Данилов.

      – Да я вот и говорю, что вам тут не сибирские края, из которых вы явились… – начала было она с прежней запальчивостью, однако осеклась и поджала свои тонкие губы так плотно, словно собиралась их прожевать.

      Данилов прищурился:

      – А кто вам, дражайшая Федосья Николаевна, поведал о том, что ваш покорный слуга прибыл из Сибири? Я, помнится, в подробности своего жизнеописания не вдавался.

      Брагина молчала. Судя по морщинам, собравшимся на лбу, она изо всех сил пыталась придумать достойный ответ.

      Данилов терпеливо ждал.

      – Это я вообще сказала про сибирские края, – наконец выдавила Брагина. – Просто так. К слову пришлось. С чего вы взяли, что про вас речь шла? – С каждым словом она поддавала пылу-жару: – А уж коли вы сюда приперлись, сударь, извольте объясниться, куда ваша подопечная девица запропала? Я ее целый день на Ильинке попусту прождала. А вы, ежели деньги свои желаете обратно получить, то совсем напрасно на это надеетесь! Кабы не ваши происки, я бы другим господам сдала жилье, да еще и подороже! Так что ваши деньги пойдут в возмещение моим неприятностям!

      К окончанию своего монолога госпожа Брагина раскраснелась и приняла уверенный и даже воинственный вид.

      Данилов оставил без внимания и «приперлись», и «происки», и «возмещение неприятностям», и «целый день попусту прождала». Проговорил спокойно и даже, можно сказать, приветливо:

      – Федосья Николаевна, вы зря так волнуетесь. Никаких денег я с вас требовать не намерен, да и вообще – я уже нашел для моей подопечной другое жилье.

      – Да что вы говорите! – хохотнула Брагина. – Уж не на Рождественке ли?

      «Ого!» –