Свадьба вампира. Евгений Бугров

Он нащупал выключатель, вспыхнул свет.

      Настоящий павильон! Посреди комнаты старинный аппарат на треножнике, штативы с мощными лампами, кабеля, на месте, где должно быть окно, белый экран с драпировками, низкий подиум. На боковой стене фотографии обнаженной женской натуры, в глубине комнаты сдвинутая в гармошку ширма, за которой виднелась внушительная профессиональная аппаратура. В лаборатории царил тот особый творческий беспорядок, где занимаются любимым делом, где нет посторонних предметов и быть не должно посторонних людей.

      Хлопнула дверь ванной и Ежов, выключив свет, поспешил ретироваться. Не успел опуститься в кресло и принять вид пассажира в зале ожидания, появился бодренький Драма. Влажные волосы, зачесанные назад крупной расческой, напоминали колхозную пашню, только грачей не хватало, махровый халат сменился спортивными брюками и белой футболкой, обтянувшей живот. Он напоминал футбольного тренера, который всю ночь праздновал нечаянную победу, а утром требовалось вести запланированную тренировку.

      – Что будем пить? – светлые глаза Драмы азартно блеснули. – Коньяк, виски, вермут. Амаретто не предлагаю. Или ты при исполнении? Наша служба и опасна, и трудна, ты не думай о секундах свысока! Ваш выбор, Штирлиц. Или сразу в подвал, будем пытать радистку?

      – Я по делу зашел, – сухо сообщил Ежов. – Поговорить надо.

      – Ты пока поговори, мешать не буду, надо голову поправить, – озабоченно сказал Драма, удаляясь на кухню. Захлопал холодильник, застучал нож, громыхнули тарелки, цыкнул рюмки и через пару минут в комнату заплыл большой поднос, уставленный бутылками и закуской.

      – Товарищ, дремать не время! Сдвинь телефон, – Драма, присев с прямой спиной, водрузил поднос на столик. – Извини, горячего супа не предлагаю. Свобода холостяка чревата бутербродами и прочими неудобствами. – Он поставил гостю рюмку, высокий фужер, положил вилку. – Стол накрыт! Желаете музыку или девочек? Стриптиз с утра, пиши, день пропал, – усевшись в кресло, Драма остановился взглядом на трех разнокалиберных бутылках, выбрал коньяк, глаза увлажнились. – Может, все-таки виски? – не дожидаясь ответа, вытащил пробку, помедлил, вдыхая щекочущий ноздри аромат, потом дрожащей рукой наполнил рюмки. Ежов наблюдал за ним с явным пренебрежением. – Закуску сам выбирай, подносить не буду! Водочку пей, рябчиков жуй, день твой приходит последний, буржуй. – Драма осторожно, боясь расплескать коньяк, поднял рюмку. – Ну что, брат. За встречу? Спасибо, не забываешь. Раз в десять лет, это обязательно, как штык. Что сидим? Не поминки. Тамаду вызвать! Мужиков с гармошкой… Или в табор поедем? Повеселимся! Вприсядку походим, и стенка на стенку, вспомним молодость, масленица, чучело запалим! Бери рюмку. Чокаться не будем, уроню.

      Ежов нехотя взял рюмку, пригубил. Драма выпил залпом, сморщившись, отломил кусочек хлеба, понюхал, прислушиваясь к организму, облегченно вздохнул, закусывать не стал.

      – Да, Серега. Давно не виделись, – задушевно начал он.

      – Соскучился, – Ежов иронизировал.

      – А