Мозжечок. Алексей Рагозин

оказались в злополучном проходе между реальностью и абстракционизмом навязанным личности творца обществом потребления.

      Не встретив отклика только во взгляде милой особы, что прогуливалась между рядами полотен из серии “Органическая менструация” Зизи Бартоломью осторожно увлек девушку в сторону разговора о прекрасном, не заметив как с первыми раскатами солнечного света в его студию прокрались тревожные мысли о проведенной в компании кудесницы вечеринки с раздеванием. Дивный портрет, наспех срисованный Зизи с Агрепины украшал выставку мастера красками похоти, рабочему инструменту и материалам исполнения юные влюбленные предпочли выбрать заимствованную у Густава Климта графику наброска.

      – Чёрт побери! Опять не успеваю.– вмешалась в состояние аффекта мастера натурщица в неглиже и нежно прикоснувшись к кисти художника своей обнаженной грудью поспешила удалиться по своим делам.

      Сапожки Версаче побывавшие уже не в одной переделке снова приняли на себя честь оказаться в самом нужном месте, не в самый подходящий момент. Гости выставки разошлись как и ножки девушки во время её мимолетной слабости приблизиться к богеме с присущей омскому авангарду отвагой. Донателло и Рубенс, Караваджо и Пикассо могли позавидовать настрою поклонницы творчества Энди Уорхола сломать стереотипы восприятия действительности Зизи Бартоломью одним своим существованием рядом с прекрасным. Разобравшись с охранной системой, которая сдерживала потоки фекальных масс, накопленных за время проведения мероприятия, Агрепина Фроловна выскочила на улицу и нащупав телефонный аппарат в своей сумочке убедилась в безалаберности жизни.

      – Надеюсь не убьет.– вслух произнесла Агрепина, набирая номер абонента из списка пропущенных.

      Пролетевший рядом с ней микроавтобус Ситроен заставил девушку оступиться и не заметить прибавивший скорость Альфа Ромео цвета мокрый асфальт. Удар по основанию порока откинул Агрепину на украшенный в стиле богемской рапсодии стеклянный витраж выставочного комплекса. Головой к унитазу, но без возможности насладиться поэмой водопада, Владимир Коса пытался понять посмертные хрипы утонувшей красоты. Создатель шедевра непонимающе взирал как “Американский интерфейс” наполнялся палитрой искусственного интеллекта самыми натуральными ручьями алой крови.

      Машина капитана Мари под окнами квартиры на Жармен-де-Плант, которую Эжен снял в надежде забыть девушку из Монако, подарившую ему солнце луидора и луну королевской лилии уже без малого полчаса дожидалась следователя с подготовкой старшины Лакруа. Послужной список отслужившего положенный срок солдата насчитывал пару лет службы на Иностранный легион Франции, а также десяток годков на побережье Лигурийского моря, где для восполнения потраченного в боях за африканские равнины здоровья верный сын своей родины зализывал незатянувшиеся шрамы долгожданного подкрепления.

      Заправившись свежим