Девочка на миллион. Амелия Борн

сразу к себе, на что я ответила четко и спокойно:

      – Нет уж, сначала поговорим.

      Дальнейший наш путь мы проделали в полнейшем молчании. А как только оказались у нас с Полей дома, я потребовала объяснений.

      – И что это, черт бы все побрал, было? – поинтересовалась как можно спокойнее, хотя, спокойствия в моей душе не было ни на грамм.

      И в словах, которые срывались с губ помимо воли, тоже.

      Сейчас с пугающей ясностью я начала осознавать последствия содеянного. И они ужасали.

      – Мама, только не ругай бабушку! – вскинув обе руки вверх, попросила Полина. – Это моя идея! Я ее упросила!

      И откуда на мою голову взялся настолько умный выдумщик-ребенок? Иные в таком возрасте увлечены какими-то своими детскими делами, а Поля вытворяет такое, до чего бы и взрослый не додумался.

      – Упросила? – вскинула я бровь. – Это ты называешь – упросила?

      – Женечка, она действительно очень умоляла! – вступила в разговор моя мама. – И я подумала – что такого, если Поленька увидит отца?

      – Он – не ее отец! – воскликнула я, посмотрев на маму с укором.

      Она мгновенно стушевалась, Ксюха, стоящая рядом со мной, хмыкнула. Мы ведь уговорились придерживаться одной легенды. Меж собой обсуждать отцовство Георгиева сколько угодно, но Поле говорить, что это не ее папа. Так что же сейчас творила моя собственная матушка?

      – Он мой папа! – заявила Поля и даже ножкой топнула. – И хоть говорить ему об этом я пока не стала…

      – И не станешь! – строго откликнулась я.

      Вздохнула и, взяв себя в руки, добавила:

      – Ты не станешь ему вообще говорить ничего из того, что себе придумала.

      – Но я не придумала! Олег – мой папа!

      Нижняя губа Поли затряслась. На глазах выступили слезы, которые она быстро стерла. Мое материнское сердце не выдержало – я подошла к дочери, взяла ее на руки и, прижав к себе, сказала:

      – Поленька, пожалуйста, давай об этом не будем сейчас, хорошо? Я просто хочу, чтобы ты мне пообещала – никаких поездок к кому бы то ни было за моей спиной.

      Я чуть отстранила от себя дочь и взглянула в ее личико, на котором слезы уже высохли. Слава небесам, Полинка умела быстро брать себя в руки.

      – Хорошо, но к папе Олегу я еще хочу съездить. Он меня звал. И я обещаю – не стану говорить ему, что я его дочка.

      Кивнув и решив, что с этим мы что-нибудь придумаем позже, я повернулась к матери.

      – То же самое касается и тебя. Никаких поездок за моей спиной! – повторила то, что уже сказала Поле.

      – Хорошо.

      Мама покаянно опустила голову и добавила прежде, чем уйти:

      – И я не желаю внучке зла!

      Она чуть ли не выбежала из комнаты, а следом – из квартиры, а я очень тяжело вздохнула.

      – Вот что бывает, когда дети не слушаются маму, – проговорила, опуская Полину на пол.

      – А мама – детей, – ответила дочь. – Я про бабушку, – пояснила она и умчалась к себе.

      Мы с Ксюшей переглянулись, я сказала:

      – Пойдем пить кофе.

      – С коньяком, –