Элизабет де Морель. Тайны улиц Москвы. Диана Харламова

множество статуй, как и всегда окружали здание, весь парк был уставлен все возможными существами. Я узнала где найти картину, которая меня интересовала, но когда я её увидела то застыла, открыв рот от изумления. На заднем фоне, облокотившись на дерево была та самая девушка, которую я видела в зеркальном отражении. Я стала рассматривать дальше всех русалок, и не удержавшись взвизгнула, увидев Таню. Она была на переднем плане и смотрела задумчивым взглядом в небо, словно мечтала о чем-то.

      Как это возможно? Как человек умерший несколько дней назад мог оказаться на этой картине? Да и я же смотрела картину в интернете, там были другие лица. Что здесь происходит? Ну да лица не совсем четко прорисованы, но они поменялись, и я это вижу. И что сделать чтоб больше никто не пострадал от этой картины? Ведь с таким я еще не сталкивалась.

      Я простояла весь день смотря на неё и думая, что с неё делать.

      – Прекрасная и заворожительная картина, – раздался голос за моей спиной. Я развернулась, передо мной стоял молодой мужчина, судя по бейджику на груди он здесь работал. В брюках и белой рубашке с внешностью подходящей любому лорду давних времен и с таким же величием в осанке и каждом жесте. – А еще она мистическая.

      – Мистическая?

      – Да. Я часто на неё смотрю. Вы посмеетесь надо мной, но порой лица девушек меняются. Особенно часто летом. Словно новые русалки появляются в их рядах.

      – Вы, наверное, шутите?

      – Нет. Если хотите могу показать фото этой картины годовалой давности. И вы сами убедитесь. Хотя все твердят что я на ней помешался.

      – Но если ты прав, то почему остальные не видят разницы?

      – Может это чары русалок, – произнес он шепотом.

      – Но ведь картина всегда висит тут. Не уже ли кроме тебя никто не заметил этого бы? Ну а если это чары, то почему не действуют на тебя?

      – Может из-за моих глаз? Один из них не настоящий. Стеклянный. Несчастный случай в детстве.

      – Мне жаль.

      – Всё хорошо. Я жив, а на том дереве и правда были вкусные яблоки, за которыми я лез, – он улыбнулся. И опять я заметила, что он больше похож на аристократа, чем на обычного работника музея. Представила его лезущего за яблоками и не сдержалась от улыбки. – Да, да. Я был еще тем сорванцом и лазил за яблоками на соседском участке.

      Мы уже оба рассмеялись. Такой жизнерадостный и внимательный.

      – А где же берет картина новых русалок? – решила я вернутся к теме, которая меня волновала.

      – Ну все же знают, что русалкой можно стать, утопившись от несчастной любви.

      Не сходится. Таня собиралась замуж по любви, или что-то не так?

      – А еще как-то можно?

      – Не знаю. Хочешь к ним?

      – Нет. Мне и тут хорошо. Но если я расскажу ты мне, не поверишь.

      – Но ты же веришь мне что лица меняются?

      – Верю.

      – Так может и я тебе поверю. Но музей закрывается, так что я с удовольствием выслушаю твой рассказ уже за его пределами. И подальше от ушей русалок.

      Мы