Древо Тьмы. Лори Форест

к деревьям ищущая выход магия.

      С некоторых пор мне страшно касаться Жезла Легенды – я замотала его в лоскут грубой ткани и держу в голенище левого сапога. Я чувствую его присутствие, дерево в звёздном свете то и дело является мне в коротких видениях, но я слишком боюсь этой силы и сопротивляюсь Жезлу изо всех сил.

      Я боюсь всех волшебных палочек.

      Я боюсь себя.

      Лёжа на тонкой подстилке у костра, я размышляю о магии и волшебных палочках под скрежет точильного камня на лезвии меча, огненные блики на клинках безмолвно меня о чём-то предупреждают.

      Мы с Ни Вин угрюмо молчим почти всю дорогу, моя магия всегда с нами, как третий путник, от которого не избавиться. Время от времени Ни Вин бросает в мою сторону короткие взгляды – быть может, воображает, как легко перерезать острым клинком мне горло.

      Она давно познакомилась с истинной природой моей магии, и свидетели тому её изуродованные рука и ухо. А теперь и я знаю, на что способна моя сила, ничуть не похожая на романтическое волшебство из сказок о подвигах моей бабушки. В том огне погибла почти вся семья Ни Вин, пламя выжгло целые деревни вместе с жителями. Ни Вин как-то обронила, что «проклята жить».

      Она точит меч, а мне кажется, что на лезвии этого оружия балансирует моя жизнь. Наверное, стоит опасаться её мрачных взглядов, судя по которым, Ни Вин вовсе не уверена, что поступает правильно, помогая мне остаться в живых. Однако я до сих пор не оправилась от потрясения, увидев и ощутив, на что способна моя магия, и на страх за свою жизнь просто нет сил.

      Утром мы снова в седле, скачем, едва обмениваясь парой слов. Ем я, только чтобы поддерживать силы, почти не ощущая вкуса походных галет из каких-то зёрен с волокнами сушёных фруктов. Пью, только чтобы утолить жажду. Вода кажется горькой, и с каждым глотком приходит мысль: «Что за чудовище я кормлю?»

      У самого Южного хребта мы останавливаемся на берегу реки под косогором. Утренние лучи золотят воду, в воздухе жужжат насекомые.

      Без малейшего желания я стаскиваю тяжёлую военную форму ву трин. Плотная ткань защищает от огня, стрел и ножей, но в то же время – и это, пожалуй, важнее всего – чёрный мундир даёт надежду, с ним ву трин мне будто предложили шанс стать другой, пообещали принять к себе.

      Свернув одежду и крепко сцепив зубы, я вхожу в воду и окунаюсь с головой. Вода ледяная. Меня трясёт, зубы выстукивают дробь, мерцающая оттенками светлого изумруда кожа покрывается мурашками. Ни Вин безучастно наблюдает, усевшись на плоский валун на берегу. Руны, которые начертила на мне Сейдж – и щит от тёмной силы на предплечье, и предвестник мрака на животе, – ясно выступают на замёрзшей коже.

      Мы с Сейдж виделись несколько месяцев назад у амазов, и, вспоминая о ней теперь, я думаю и о других друзьях и родных.

      «Где ты сейчас, Сейдж? Здоров ли твой малыш-икарит? Добралась ли ты до земель Ной? Быть может, сейчас ты там с моими братьями и Дианой, с её братом Джаредом и теми, кто мне дорог? Быть может, и Айвен там, с вами?»

      Я упрямо гоню вдруг охватившую меня тоску,