Джон Арин. Проклятая земля. Айа Джил

этот момент весь высший свет казался ему прогнившим, и ему даже стало жаль будущего себя, солдата, которому придётся лить кровь, чтобы они могли по сто раз на дню устраивать чаепития, на каждое из которых надевают новые наряды, а потом с гордостью обсуждать победы с поля боя, рассказывая о них так, будто это их собственная заслуга.

      «Может, ну его? – Подумал он на секунду. – Может, эти люди и не достойны того, чтобы их защищали?».

      До следующего города Джон шёл пешком и добрался только на рассвете. Он остановился у колодца, чтобы перевести силы, опёрся обеими руками о каменный круглый заборчик и осмотрел место, в котором оказался.

      Город был богатый – все дома двух или трёхэтажные и каменные, даже на окраине, где обычно живут бедняки, не было затхлых полуразвалившихся лачуг вроде той, в которой родился он сам. В самом сердце города возвышался действительно огромный особняк, почти дворец.

      «Столица? Это дворец короля?», – задался вопросом Джон, никогда в жизни не видевший домов больше, чем у Ролленов.

      Но столица, на сколько он знал, в сотнях километрах, он не мог добраться туда пешком за одну ночь.

      Уставший и обессиленный, он склонился к колодцу, зачерпнул воды и, сев прямо на траве, начал грызть чёрствый батон, который за ночь успел высохнуть до состояния камня.

      – Эй, парень, ты что тут делаешь? – Услышал он и мигом встал смирно перед оторвавшим его от завтрака мужчиной средних лет.

      – Простите, господин, я не знал, что это ваш колодец и ваша вода. – Начал тараторить виноватым голосом.

      – Моя вода? Как может быть моим то, что вытекает из-под земли? – Мужчина начал смеяться так весело, что по крайней мере минуту не мог остановиться. Только на землю не упал со смеху. – А ты смешной, парень. Как тебя зовут?

      – Джон, господин. Джон Арин.

      – Арин, – задумчиво произнёс мужчина, почёсывая подбородок без бороды, – никогда не слышал об Аринах.

      – Никто не слышал, господин. Мой отец был простым шахтёром.

      – Господин-господин. Тоже мне, заладил. Хорошо же тебя выдрессировали. Так куда путь держишь, Джон Арин, отец которого был простым шахтёром?

      – В кадетский корпус. – Сконфуженный и тихий голос еле донёсся даже до его собственных ушей.

      Джону было нелегко признаться, куда он идёт, и казалось, он говорит слова, которых непременно нужно стыдиться. Юноша уже было съёжился, готовясь услышать громкий, оскорбительный хохот как у Эшли Роллен, когда он попросил о нескольких минутах тренировки с учителем Дина, но этого не произошло.

      – В кадетский корпус? – Удивился мужчина. – Пешком и в таком тряпье? Чего же родители не раздобыли тебе приличную рубашку и коня?

      Джон со стыдом глянул на свою рваную одежду, а незнакомец продолжил делать предположения:

      – Должно быть, ты искусный боец, раз так уверен в своих силах.

      – Нет, господин.

      Возмущённое выражение лица выдавало, что мужчине такой ответ не понравился, и он высказал возникшие мысли вслух:

      – Боец