Зови меня Волком. Лина Андреевна Славянова

припёрся.

      Ждать пришлось долго. Уже за полночь из зала вышли уставшие бояре. Сначала шли те, что старше – тучные, в тяжёлых одеждах, придерживая подол рукой, чтоб не запутаться, едва переставляли ноги, шаркая парчовыми сапогами. Они украдкой зевали в бороду и растирали покрасневшие глаза. Дальше следовали помоложе. Они уже не так тяжело шагали и спину держали прямо. Последним вышел молодой, даже юный статный мужичок, он гордо задирал жидкую бородку, степенно шагал, подметая пол длинным платьем и рукавами.

      Когда бесконечный подол платья молодого боярина скрылся за поворотом, белый дружинник кивнул в сторону зала:

      – Эй, Влаксан, заходи.

      Волк словно проснулся от дремоты: хлебнул ещё настоя, вытянулся во весь рост, расправил плечи и вошёл в палату. Свечи горели только в дальнем конце, освещая единственный трон и скамьи, выставленные у подножия. Брониимира сидела с идеально ровной спиной, богатое платье, расшитое золотыми и серебряными бусинами и драгоценными камнями давило ей на плечи. Голову украшал тяжёлый кокошник, с нитями самоцветов и мелкого речного жемчуга. Её прекрасные брови были сурово нахмурены, а губы капризно поджаты. Весь вид: от детской позы и выражения лица, до нелепых, громоздких для такой тонкой фигуры одежд, напоминал маленькую беззащитную девочку, которая пытается казаться взрослой, и от того ещё более уязвима.

      – Выходит, правду сказывают, – произнёс Влаксан, медленно шагая по залу. – Князь Награйский не войной идёт.

      – Ты только за этим пришёл? – грозно спросила княгиня, но стоило Волку войти в освещённый круг, как от её напускной суровости не осталось и следа.

      Брониимира вскочила с места, забыв, было, о своём высоком положении, но осеклась и замерла на второй ступени:

      – Что случилось?

      – Всё в порядке, – улыбнулся Влаксан, в два шага оказавшись возле неё.

      Он крепко прижал её к себе, такую крошечную и напуганную. Провёл рукой по тугой косе, смахнув с головы тяжёлый кокошник, повисший на лентах за спиной, склонился к её волосам и поцеловал в лоб. Горечь в душе сменилась терпким успокоением:

      – Что бы ни случилось, если я здесь – оно того стоило, – произнёс он.

      – Теперь я точно боюсь, – призналась Брониимира, и, отстраняясь, приказала, – Ты расскажешь мне, что с тобой произошло.

      – Не здесь.

      – Пошли, – княгиня направилась за трон, на ходу развязывая ленты и снимая кокошник.

      Волк пошёл следом. Она завела его в дальний угол зала и толкнула небольшую, ведущую на чёрную лестницу дверь.

      – Скройся, – зло прошипела она дружиннику, и, дождавшись, когда лестница опустеет, поманила Волка следом.

      Дойдя до четвёртого этажа, княгиня отворила дверь:

      – Заходи, – кивнула она и обратилась к дружиннику, охраняющему этаж:

      – Позови знахарку.

      – Не надо знахарку, – перебил Влаксан. – Я уже был у лекаря.

      – Хорошо, – согласилась Брониимира, запирая дверь.

      Комната оказалась небольшой клетью без окон: три двери вели на красную и чёрную лестницу и в княжьи покои.

      – Я хотела взять двоих