Волна. Ольга Владимировна Пестрякова

Где еще такую хорошую партию сыскать? Он богат, умен, молод и красив. Объединив капиталы они смогут многое!

      Да только сама Ефросинья не ценила своего счастья, как он считал. Где же он грубоват? Ну есть немного жесткость в его характере, но так он же настоящий мужик, офицер. Не то что их соседи, Алиевы. Интеллигенция, тьфу. И сынок им под стать. Резвый, лихой, но до такой степени вежливый, что так и хочется при нем на землю сплюнуть. Да и веры они не нашей. А поди-ка как сдружились сынок их Тимур и его дочка Ефросинья! Когда маленькие были, так смотрел на все сквозь пальцы. А вот как подросли, Андрей Викторович задумался – как бы до беды дело не дошло. Надо замуж ее выдавать.

      Объявив о своем решении дочери, он выслушал кучу упреков в свой адрес и утер море слез. Но разве же дело идти на поводу у женщины? Да где это видано?

      Были приготовления к свадьбе, оставался всего месяц. И чем ближе подходила дата венчания, тем все больше впадала в печаль Ефросинья. Ее сердце было отдано Тимуру, да вот только невозможно это, несбыточные мечты…

      Сидя на берегу реки, Фрося закидывала камни в воду и все мечтала, чтобы вместе с камнями тонули в реке ее слезы, печаль и невзгоды. Услышав шорох за спиной, она резко повернулась.

      – Тимур! Как я рада тебя видеть!

      – Что ты печальная такая, Ефросинья?– Молодой человек стоял в двух шагах от нее.

      – Как! Ты не знаешь? Ах, да… Тебя ведь не было дома, ты в город уезжал…

      – А что случилось за эти два месяца?

      – Под венец я иду, вот что случилось.

      Глаза Тимура стали еще темнее, они были черными как угли – так всегда бывало, когда он злился или впадал в ярость.

      – Кто он?

      – Помещик Алексеев.

      – Тот самый, который в губернии живет и лошадей разводит?

      – Он самый..

      – И это решение твоего отца..

      – А когда-то было по-другому? – По щеке Ефросиньи побежала слеза.

      – Но… А как же мы? – Тимур, казалось, задыхался от негодования и горечи. Он предчувствовал что-то такое, понимал, что рано или поздно должно было это случиться.

      – Я не знаю… Тимур, нам придется забыть друг о друге. Нам нельзя быть вместе, да это и невозможно.

      – Я что-нибудь придумаю, обязательно, слышишь?

      Ефросинья кивнула. Тимур, вытащив из кармана красивый синий мешочек, достал из него изумительной работы брошь в виде бабочки. Она была зеленого цвета с разноцветными камнями. Ефросинья едва могла дышать от восторга – это была очень красивая вещь!

      – Это я заказал специально для тебя. Ювелир больше месяца ее делал. Возле булавки, на которую она пристегивается, выбиты наши имена. – Он протянул ей брошь и Ефросинья перевернула изделие. Действительно, там красовалась надпись, написанная красивым каллиграфическим почерком: "Тимур и Ефросинья. Два крыла одной любви"

      – Я хочу, чтобы ты знала – эта бабочка носит красивое имя "Любовь". И она не сможет летать, если будет сломлено хоть одно крыло.

      Они проговорили больше часа, сидя у реки, а затем Ефросинья неспешным шагом