Отмеченная. Мария Печурина

свое отношение к Анне? – срывается вопрос с языка.

      – Я ее проверил. Факт нападения подтвердился. Почему я должен и дальше быть вечно всех и вся подозревающим волком? – улыбается Егор.

      – Потому что сейчас я вижу, как черти пляшут в твоих глазах.

      – Это ты коньяка перебрал. Тут только ты и я.

      – Болтун, – беззлобно фыркаю на друга.

      – Так, а как же ты планируешь… ну… заделать самке щенка, если она боится тебя?

      – Дистанционно, – хмыкаю. – Про искусственную инсеминацию не слышал?

      – Жуть какая, – передергивает плечами волк. – Я за естественные процессы. Кста-а-ати, – Егор бросает взгляд на часы, – прости друг, но моя Лилия вот-вот вернется. Мне срочно нужно ее опылить.

      Делаю глоток, скрывая за бокалом свою улыбку. Егор суетливо поднимается с кресла и выскакивает за дверь, махнув мне рукой. Он всегда преображается, стоит ему только вспомнить о своей паре. Сколько они уже вместе? Год? Да, не только у меня жизнь изменилась после того, как я отомстил Вячеславу.

      – И ты на месте не сиди, – играет бровями бета, просунув голову в приоткрытую дверь. Не успеваю рыкнуть на него, как дверь захлопывается и по ту сторону слышится смех волка. Вот же зараза. Теперь все мои мысли прикованы к волчице, что спит сейчас этажом ниже.

      Проходит пять минут, десять. По истечении двадцатой я поднимаюсь с кресла, ставлю пустой бокал на столик у бара и полный решимости покидаю кабинет.

      На этаже, где расположены спальни стоит тишина. Перед дверью в комнату Анны замираю, не зная, как лучше поступить – постучаться и узнать о самочувствии волчицы или же по-медвежьи вломиться на правах хозяина. Выбираю все же первый вариант.

      Стучу негромко, вдруг самка уже спит. Сколько сейчас времени? Вроде бы уже перевалило за полночь.

      Луна, что я вообще творю? Конечно, она спит!

      На стук никто не отзывается. Нужно бы уйти, но вспоминаю, какой расстроенной выглядела Анна после разговора с отцом, а после и за обеденной, и вечерней трапезой. Молчаливая и потерянная, хоть вой. Что, по правде сказать, мой волк и делал, стоило мне только взглянуть на Анну.

      Привожу в действие второй вариант. Осторожно приоткрываю дверь и захожу в спальню. Подсветка нигде не включена, но этого и не нужно. Сейчас лунный свет заливает все помещение, выхватывая из сумрака и кровать, на которой беззаботно спит волчица.

      Позволяю себя удовольствие, прислонившись плечом к стене, полюбоваться спящей девушкой. Наверное, я чертов извращенец, раз только от этого мое тело оживает. И вот, уже далеко не невинные картинки всплывают в голове. Одна из них ярче всех. В ней я сбрасываю пиджак, подхожу к кровати, сажусь на самый ее краешек и склоняюсь к самке, чтобы запечатлеть едва уловимый поцелуй на ее губах. Я до сих пор помню их вкус с нотками малины. Меж тем, в моем воображении, поцелуй перерастает в нечто более желанное, когда я откидываю одеяло с волчицы, целую ее тело, задираю ночную сорочку, чтобы добраться до мягкого теплого животика. Сонная, расслабленная, волчица позволяет мне это и многое другое, но я не разрешаю