Пушкиниана Михаила Булгакова. Булгаковские мистерии Очерки по мифопоэтике. Часть V. Алла Арлетт Антонюк

но Иоанн не посчитался с наказом беса, рассказав о нем кое-кому, за что, очевидно, и поплатился. Дьявол решил отомстить святому, обличив его в блуде.2

      Поступок сей наверно наградится,

      А я тебя свезу в Ерусалим.

      При сих словах Монах себя не вспомнил.

      «В Ерусалим!» – дивясь он бесу молвил.

      – В Ерусалим! – да, да, свезу тебя.

      «Ну, если так, тебя избавлю я».

А. С. Пушкин. «Монах»

      Подобные легенды ходили и о Герберте Аврилакском. Упоминая уже в завязке сюжета имя понтифика, дьявол Воланд у Булгакова, очевидно, должен был по замыслу актуализировать эту легенду о неком священнике, вступившем в договор с бесом, ведь именно об архимандрите Герберте Аврилакском существовала легенда, по которой он освободил дьявола из-под стражи – от его тысячелетнего заточения в аду (где тот пребывал, как сказано также в поэме «Монах» Пушкина: «…черный сатана Под стражею от злости когти гложет»).

      Согласно подобным же агиографическим источникам, Герберт Аврилакский выиграл своё папство, играя с сатаной в карты (кости). Однако, ещё по одной легенде, когда однажды ему пришлось отслужить обедню в Иерусалимском храме в Риме (в честь праздника вступления Христа в Иерусалим), он вскоре и умер (очевидно, отдав взамен дьяволу свою душу). Считается, что подобные житийные источники восходят к переводным легендам византийской письменности. Архиепископ Иоанн, например, о котором говорится в новгородский легенде, отличался благочестивой жизнью. Дьявол хотел его попугать, но был им побежден.

      Описывая подобный сюжет в «Монахе», Пушкин остаётся достаточно загадочен, он полунамеками упоминает о пребывании Сатаны в аду:

      И в тех местах, где черный сатана

      Под стражею от злости когти гложет,

      Узнали вдруг, что разгорожена

      К монастырям свободная дорога.

А. С. Пушкин. «Монах»

      Пушкин говорит здесь о падении некой силы, с помощью которой монастыри когда-то были ограждены от бесовского наущения, но не называет точно причину, почему именно становится открыт путь бесам к монастырям и о чем «узнали вдруг» в аду, какая такая тайна открылась там вдруг. Пушкин не называет ее конкретно, и эта причина остаётся загадочной. Какую именно тайну Пушкин «в архивах ада отыскал» (как говорит он и в «Гавриилиаде»), которая позволила бесам «разгородить К монастырям свободную дорогу», Пушкин конкретно не упоминает:

      И вдруг толпой все черти поднялись,

      По воздуху на крыльях понеслись —

      Иной в Париж к плешивым картезьянцам

      С копейками, с червонцами полез,

      Тот в Ватикан к брюхатым итальянцам

      Бургонского и макарони нес…

А. С. Пушкин. «Монах»

      Скорее всего, отгадка заключается в самой дате – 1000-летие Рождества Христова (или ее оккультный вариант – год 999 от Рождества Христова). Если у Пушкина

2

Повесть о путешествии Иоанна Новгородского. – В кн.: «Памятники старинной русской литературы», издаваемые графом Григорием Кушелевым-Безбородко, под редакцией) Н. Костомарова. Сказания, легенды, повести, сказки и притчи. СПб., 1860, вып. 1, с. 245—248.