Неумолимый рок духа времени. Александр Журба

дело до конца, разбрасываться по мелочам и бросать все на полдороге, так и не дождавшись заслуженного вознаграждения.

      Испытующе взглянув на промолчавшего Олега, Андрей пожалел о высказанном старому товарищу упреке и тут же попытался разрядить обстановку бесстрастным деловым тоном:

      – Но к делу. Так вот, завтра в четыре часа в актовом зале нашего университета состоится лекция на тему: «Шамбала: новый взгляд», – сообщил Андрей и испытующе поглядел на Олега.

      Олег снова воздержался от комментария и только неопределенно хмыкнул.

      – А знаешь, кто лекцию читает? – невозмутимо спросил Андрей.

      – Кто же? – подыгрывая Андрею, задал вопрос Олег.

      – Некто господин Успенский, – торжественно и с некоторым вызовом ответил Андрей.

      – Это что же, родственник самого? – внезапно взволновавшись, снова спросил Олег.

      – Нет, однофамилец, – уже буднично ответил Андрей. – Ну так что же, придешь?

      Олег ответил не сразу, задумчиво разглядывая большое темное пятно на выцветших обоях, удачно расположившееся как раз между двумя звуковыми колонками. Он боялся сознаться вслух, но приглашение Андрея вдруг всколыхнуло в нем давно забытые волнующие ощущения, которые он переживал в молодости и которыми тогда всецело было занято его сознание.

      Интерес к Востоку у Олега рос постепенно, но постоянно и устойчиво, прочно овладевая его мыслями и пристрастиями. Все началось с музыки, точнее – с музыкальной школы, где Олег учился играть сначала на флейте, а позже перешел в класс кларнета, чтобы подрабатывать в эстрадных ансамблях. Харрисон, психоделический рок пробудили в нем интерес к восточной мистике. Потом были «Семь дней в Гималаях» Сидорова, валом посыпались «открытия» перестройки – Блаватская, «Бхагавадгита», Рерихи. Это массовое наступление Востока на неокрепшие умы не слишком убежденных в основах марксизма-ленинизма юных атеистов, как клочок бумаги, смяло его прежнее представление о мироустройстве, сделало смешными и никчемными изречения прежних авторитетов о первичности материи и вторичности сознания. Сознание для него стало огромной, бесконечной, всеохватывающей и всеведающей силой, а материя сжалась и сократилась до невзрачного куска глины, до расплющенной, ржавой консервной банки.

      Прочно и насквозь проникшись идеями эзотерических учений, Олег принялся тогда активно искать эзотерических собратьев и, к своему немалому удивлению, очень скоро их нашел. Он стал посещать очень узкие собрания последователей восточных учений, руководствоваться принятыми там духовными практиками, еще больше читать и обдумывать заковыристые пассажи «тайных учений». Но встать обеими ногами на путь восхождения к вершинам «просветленной личности» он так и не осмелился, благоразумно сохраняя одну ногу уверенно стоящей на твердой почве материализма. Часто бывая по службе в командировках, он, по просьбам своих новых друзей-кришнаитов, развозил по стране перефотографированные