Принцесса Иляна. Светлана Сергеевна Лыжина

лет назад, по возвращении из Липто, то есть в тот раз Илона ехала по другому тракту – с севера, из Словакии.

      А вот по этой дороге, по которой колымага громыхала сейчас, Илона последний раз ехала в Буду невообразимо давно – семнадцать лет назад. Тогда, когда пришлось впервые посетить столицу, чтобы вступить в брак, устроенный дядей. Путь точно так же пролегал с запада, из Эрдели.

      Несмотря на прошедшие годы, путешественница всё помнила, поэтому сейчас, в тёплый день мая, ей вспоминался декабрь. Ведь семнадцать лет назад она совершала поездку именно в декабре.

      Сейчас, погожим майским днём, в просвете между красными парчовыми занавесками, прикрывавшими окно колымаги, виднелись пыльная дорога, копыта лошадей, колёса телег и кожаные башмаки путников. Но Илона мысленным взором видела не пыльные колеи, а колеи в рыхлом снегу.

      Тогда, в далёком декабре она тоже сидела в колымаге, а окошки у той колымаги были совсем маленькие, но зато застеклённые, потому что зима выдалась холодная и снежная. Сквозь окошко виднелся лишь изъезженный тракт, но двенадцатилетняя Илона всё равно смотрела туда, потому что не хотела встречаться взглядом с матерью, сидевшей напротив.

      Несмотря на хмурую погоду, мать пребывала в радостном настроении, а дочь не хотела лишний раз показывать, что не разделяет этой радости. Вот и оставалось смотреть либо в окошко, либо на свои руки, лежавшие поверх овчины, накинутой на колени для тепла.

      Помнится, под ногами Илоны, обутыми в тёплые сапожки, тоже лежали овчинные шкуры. И ещё одну овчину, тулуп, то и дело набрасывала ей на плечи вездесущая Йерне, а Илона при всякой возможности стряхивала его, потому что в лисьей шубке и так казалось душно.

      Все очень боялись, что Илона простудится в пути, ведь в те дни она, несомненно, была главной семейной драгоценностью. Её следовало беречь для свадьбы. Так и ехала эта драгоценность, всеми оберегаемая, и смотрела в окошко.

      Помнится, она задумалась и не заметила, как изъезженная дорога сменилась брусчаткой Верхней Буды – крепости, расположенной на холме возле Дуная. Колымага некоторое время тащилась по мощёной улице, затем остановилась и наконец вкатилась в ворота большого дома, принадлежавшего дяде Михаю.

      Теперь этот дом принадлежал отцу Илоны, потому что Михай умер, не оставив наследников, а семнадцать лет назад отец был там лишь гостем. Илона даже удивилась, когда отец, а не дядя, распахнул дверцу колымаги, улыбнулся, спросил путешественниц, хорошо ли те доехали, а затем повёл их через дворик в комнаты.

      Всё в доме показывало, что здесь живёт очень богатый человек, потому что стены во многих комнатах были не только оштукатурены, но и покрыты затейливой росписью. Дубовые столы, стулья и скамьи, украшенные искусной резьбой, выглядели очень дорого. На полах лежали ковры – невиданная роскошь, ведь так они очень быстро вытерлись бы – и всё же юную гостью это хоть и удивило, но не ошеломило.

      Илона подумала, что дом выглядит очень небольшим – не больше, чем тот замок, в котором она росла. Комната, которую ей дали, оказалась совсем маленькой,