Фаза ингибиторов. Аластер Рейнольдс

те волки. Но хорошо, что ты хоть что-то помнишь о своей родине. Плато Завинула… – задумчиво произнес я. – Кажется, это на Приюте – одно из первых поселений демархистов. Помнишь, когда вы оттуда улетели?

      – Не совсем. Как, ты сказал, тебя зовут?

      – Мигель де Рюйтер.

      – Ты пилот?

      – Нет. – Предположение вызвало у меня улыбку. – Администратор.

      – Важная персона?

      Отойдя от капсулы вглубь оружейного отсека, я с усилием открыл служебный люк в переборке шаттла. За полосатой, как пчела, панелью находилась путаница силовых кабелей и идущих к датчикам проводов. Как и все прочее на шаттле, оно носило явные следы неоднократного ремонта и переделок.

      – Занимаю достаточно высокое место в пищевой цепочке.

      – Тогда почему послали тебя?

      – Я сам себя послал.

      Открыв взятый в дорогу инструментальный ящик, я начал перебирать его содержимое в поисках того, что могло понадобиться для установления импровизированной связи между кораблем и капсулой. Я решил, что это вполне реально, даже если будет выглядеть не вполне изящно.

      – Они в самом деле все погибли, Мигель де Рюйтер?

      – Думаю, да.

      – Это плохо, что я ничего не чувствую?

      Обеспокоенный вопросом женщины, я снова взглянул на капсулу.

      – Я бы сказал, что это вполне по-людски. Ты вовсе не обязательно должна была знать хоть кого-то из летевших на том корабле. На «Салмакиде» многие из нас путешествовали в одиночку, не контактируя с другими пассажирами. Мы толком не знали друг друга, пока не основали поселение.

      – А теперь?

      – Мы стали общиной. Семьей из пяти тысяч человек. Есть свои различия, как и в любой семье, и порой весьма серьезные. Но нас связывает чувство единства и взаимопонимания, ощущение нашей хрупкости. Можешь называть это любовью. Чтобы выжить, приходится заботиться друг о друге. Без любви и поддержки наших сограждан каждый из нас крайне уязвим. Вместе, когда каждый делает свою работу, мы достаточно сильны, чтобы переждать нашествие волков. И этим, несмотря ни на какие препятствия, мы занимаемся уже тридцать лет.

      – Думаю, ты очень хороший человек, Мигель де Рюйтер, если оставил свою семью и прилетел сюда ради меня.

      – В таком случае ты ошибаешься.

      – Ты рисковал жизнью, разлучился с любимыми, и все ради одной пассажирки, которую даже не знаешь.

      Я был только рад, что она не видит, как напряглось мое лицо.

      – Я делал свою работу.

      Глава 2

      Еще через шесть недель я вернулся домой.

      Когда я вышел из гибернации в нескольких часах пути от Михайлова Дня, шаттл уже тормозил в последний раз. Извещать о моем прибытии не было никакого смысла – в течение всего пути за мной следили апостолы, они предупредили Солнечный Дол о моем неминуемом возвращении. Даже без апостолов датчики Михайлова Дня зафиксировали бы мой корабль и установили, что я не имею никакого отношения к волкам. Если бы меня сочли некоей иной угрозой – объектом человеческого происхождения, чересчур заинтересовавшимся