Второй шанс умереть. Детские травмы как источник силы. Алексей Корнелюк

нас, водитель вышел наружу, быстрым шагом обошёл её и открыл заднюю дверь.

      – Серёга, помоги, а! Будь другом. – хриплым голосом запричитал Женёк.

      И вот, они втроём приподняли носилки и закинули тело в салон. Закрыв двери, мужики синхронно, и даже как-то отрепетировано взяли по сигаретке и закурили. Мне бы кто закурить дал.

      – Есть у кого сигареты для призраков?

      Но меня опять не услышали, эх. Что ж я не догадался умереть с пачкой сигарет в заднем кармане треников?

      Нет, ну серьёзно, вся одежда на мне. Треники, которым лет 10, изрядно износились, но я не жаловался. Засунув руку в левый карман, я нащупал дырку, провёл рукой по растянутой майке с выцветшими жёлтыми буквами партии, коснулся трёхдневной щетины и глазом поймал солнечный блик от бокового зеркала скорой. Подойдя к нему, я опустил голову и вместо отражения увидел что-то иное, странное…

      Самого лица не было видно, но по контуру головы пробегала еле заметная желтоватая линия, похожая на неоновую подсветку.

      На улице стояла июльская жара, ярко светило солнце, а цветущий тополь повсюду разбрасывал пух, от чего настроение траура отсутствовало напрочь.

      Наверное, умирать в конце октября под опадающую пожелтевшую листву и моросящий дождь совсем иначе.

      – Ну, мужики, поехали?

      Водитель скорой бросил окурок на асфальт, затушил тлеющий уголёк ботинком и пошёл садиться за руль.

      Машина завелась, улица наполнилась гулом от мотора, а выхлопная труба, словно кашлянув, начала извергать чёрный дым.

      Старший медбрат последовал за водителем и сел на пассажирское место, а Женёк, тот, что помоложе, залез в кузов с моим телом и по очереди закрыл обе задние двери.

      Подойдя к закрытым дверям, я вытянул руки, словно боясь удариться лбом, и прошёл сквозь них. По ощущениям это как пропустить палец через струю воды из крана.

      Молодой интерн уже сидел внутри и что-то конспектировал, в своей тетради.

      Судя по лицу, он уже отходил и только по взъерошенным волосам и остаткам блевоты на штанах выдавал своё напряжение.

      Заняв место рядом с интерном, я сел и заглянул в тетрадь.

      Господи, он только-только ступил на путь медицины, а почерк уже нечитаемый. Видимо, когда даёшь клятву Гиппократу, ты автоматически получаешь нечитаемый почерк.

      Скорая тронулась, и нас затрясло. Белая простыня сползла с моего посиневшего лица, и Женёк, держась за поручень, взял в руки телефон, привстал и сфотографировал его, а затем сделал селфи на фоне тела.

      – Эй, ты чего творишь? – подал голос интерн, закрыв тетрадь.

      – Тебе какая разница? Сиди дальше в своей тетрадке и лишних вопросов не задавай, понял? – фыркнул Женёк и набычился, выпятив вперёд нижнюю челюсть.

      С виду он больше на словах боец, чем на деле, но интерн всё же не стал спорить и снова взялся за тетрадь.

      Заглянув через плечо, я всё же начал потихоньку разбирать написанное. И то, что я начал читать, меня сильно напугало.

      Глава 3

      Призрака можно напугать? Ещё как!

      Когда