Треба. Сергей Анатольевич Толстой

разделась, оставшись в купальнике. Подобранный наспех, мне казалось, он был слегка маловат, однако стройную фигуру это ничуть не портило.

      Пройдясь по выброшенным коричневым водорослям, она опасливо дотронулась ногой до набегающей волны, тут же отдёрнув её.

      – Холодная.

      – Это сперва. Смелее!

      – Брр…

      Её передёрнуло. Несколько секунд она, замерев, стояла, как будто собираясь с духом. Вдруг, уверенными шагами зашла по пояс и нырнула.

      – Ууу, какая холодина!

      – Плыви! Не стой на месте!

      Пару минут честно отбарахтавшись, почти выскочила назад, где я тут же начал насухо её вытирать смешным полотенцем с уткой.

      – Ну как?

      – Отлично! Завтра ещё пойдём с утра?

      – Запросто. Какие планы на день?

      – Наст… Гайка звала загорать.

      – Замечательно. Теперь будем в два раза внимательнее за вами следить.

      – Это ещё почему?

      – Потому что Гаечка любит принимать солнечные ванны без одежды. Из-за этого она к нам и попала.

      – Ничего не понимаю.

      – Однажды прибегает к нам в лагерь красивая полуодетая девушка, бросается к единственному находящемуся там Дуче с криком о помощи. Следом за ней вламываются два каких-то кавказца с недвусмысленными намерениями забрать понравившуюся им «вещь». О чём тут же, с угрозами и матом, сообщили. Ну, Дуче парень спортивный. Схватил, что под рукой было, и не избежать побоища с непонятным исходом, как вдруг бесшумно за спиной «красауцев» появляется Пуся. Дуче расслабился и попросил повторить, что они вначале с ним сделают, а потом с этой девушкой, а то не расслышал. Наши «горные друзья» в красках ещё разок живописали.

      – Сильно их били?

      – Неа. Обернувшись, они сразу дали в тапки. Еле одного поймали. Ну, накостыляли маленько, не без этого. Объясняли, так сказать, наши традиции. Нельзя, мол, руками хватать всё, что в голову взбредёт. Но без вдохновения. Тот, который больше всего кривлялся, быстрее всех и бегал.

      – А чего они к ней привязались?

      – Случайно увидели её Бог знает в какой глуши. Она туда забирается, чтобы никому не мешать. А вот что они там делали – вопрос.

      – И что?

      – Решили, что они настоящие джигиты. Те ведь берут себе силой то, что им нравится. Забыли, видать, что рядом и нормальные люди могут быть.

      – Кошмар какой.

      – После этого случая она каждый год с нами. Ну что, согрелась? Пойдём обратно.

      – Пошли. А самый тихий и спокойный из вас?

      – Валера, – уверенно сказал я, – он учёный, кандидат каких-то наук. На самом деле его зовут Костик.

      – У меня голова кру́гом.

      – Так получилось, что когда мы в первый день общались, его весь вечер называли Валерчиком. Понятия не имею, почему. Так вот, когда все собрались расходиться, он вдруг тихо говорит: «Вообще-то меня зовут Константин». Немая сцена. Что двигало человеком, которого несколько часов называли неправильным именем, признаться об этом в самом конце – непонятно.

      По возвращению нас встретил Мажор.

      – Привет, Шаман, ты это, в общем то… Мы после завтрака, типа, душ делать будем. Ну и ты того… Не теряйся…

      – Само собой. Как спалось?

      – Да