Дневники княжон Романовых. Загубленные жизни. Хелен Раппапорт

чтобы в будущем исключить возможность таких дворцовых переворотов, как тот, что привел к власти его мать, Екатерину Великую, которую он ненавидел[211]. Поскольку у предыдущих царей династии было много сыновей, то не было никаких причин добиваться изменения основополагающих законов наследования. Хотя Ольге не было еще и пяти лет, ни Николай, ни Александра не хотели, чтобы его брат, великий князь Михаил, двадцати одного года, взошел на престол вместо их собственной старшей дочери или того ребенка, которого носила в то время Александра. Перспектива наследования престола Михаилом императрицу, конечно же, не устраивала. Их будущий ребенок, возможно, будет мальчиком, и Александра настаивала, чтобы ее назначили регентом в расчете на это, чтобы она могла осуществлять правление вместо сына до тех пор, пока он не достигнет совершеннолетия. Несмотря на тяжелую болезнь Николая, с ним тоже советовались по этому вопросу, и он поддержал позицию жены. Министр финансов граф Витте провел в Ялте встречу с другими министрами. Все они согласились, что в российском законодательстве еще не было такого прецедента, в соответствии с которым беременная царица получала право на управление страной в ожидании рождения наследника, и было решено, что если царь умрет, они присягнут Михаилу[212]. Витте был уверен, что если Александра родит сына, то Михаил отречется от престола в пользу своего племянника.

      По выздоровлении Николай, намереваясь укрепить право своей старшей дочери на престол, поручил правительству подготовить проект постановления о том, что Ольга получит право стать наследницей престола в случае, если он умрет, не оставив наследника мужского пола[213]. Воздействие, которое оказала эта дискуссия относительно правопреемства на Александру, было чрезвычайно глубоким. Психологически это стало для нее началом исподволь появившейся паранойи, что необходимо было отвоевать трон у заговорщиков в придворных кругах, обеспечить его для ее еще не родившегося сына, и это еще больше отдалило ее от остальной семьи Романовых, которой она и так не очень доверяла. В одном Александра проявляла ожесточенную решительность: она будет отстаивать российский престол для своего будущего сына абсолютно любой ценой.

      В то время как их родителей не было видно в течение нескольких недель, трех сестер Романовых той осенью видали многие в окрестностях Ялты. «Что может быть прекраснее, – писал один местный корреспондент, – чем эти три маленькие девочки, когда они проезжают в карете, непринужденно разговаривая, задавая вопросы и кланяясь, когда прохожие снимают шляпы, приветствуя их». И добавлял немного ехидно, что «самая младшая принцесса – это живое свидетельство неэффективности теорий профессора Шенка»[214]. На некоторое время девочки оставались единственными представителями русской императорской семьи перед лицом общественности. Они, по сообщениям прессы, показали

211

См.: Harris. Указ. соч., p. 65–66.

212

Harcave. «Memoirs of Count Witte», p. 194; Crawford. «Michael and Natasha», p. 25–26.

213

Harcave. Указ. соч., p. 297; Богданович А. В., «Три последних самодержца», с. 269.

214

«The Truth about the Czar», Daily News, 15 December 1900. В 1917 году Эрнест Рамли Доусон в своей работе «Определение пола будущего ребенка» (Лондон: Х. К. Льюис) на с. 218 открыто ссылается на клинический случай российской царицы, утверждая, что «для того, чтобы гарантировать рождение ребенка другого пола, чем предыдущий ребенок, необходимо сначала определить месяц, когда произошла овуляция при беременности предыдущего ребенка, – т. е. месяц, в течение которого яйцеклетка была оплодотворена», а затем «определить те месяцы, которые соответствуют такому же полу, что и у ребенка, рожденного после оплодотворения этой яйцеклетки». При этом Доусон делал простой вывод, что «в течение этих месяцев, следовательно, не должно быть никакого сношения». Более того, он брал на себя смелость утверждать, что его метод был успешно применен несколькими его клиентами из дворян и аристократии, а затем он, на примере царицы, утверждал, что у нее рождались четыре дочери подряд и потом, наконец, сын, «потому что в четырех случаях произошло, к сожалению, оплодотворение женской овуляции». «Желанный наследник, цесаревич, родился в августе 1904 года. Оглядываясь назад, мы видим, что овуляция, должно быть, произошла в ноябре 1903 года. Таким образом, если сентябрь 1900 года был периодом женской овуляции и в результате родилась княжна Анастасия, то это позволяет утверждать, что сентябрь 1901 года был бы периодом мужской овуляции, сентябрь 1902 года – женской, а сентябрь 1903 года – периодом мужской овуляции, следовательно, октябрь 1903 года был периодом женской овуляции, а ноябрь 1903 года был периодом мужской овуляции, в результате оплодотворения которой в августе 1904 года после положенного срока беременности родился долгожданный сын и наследник. Его рождение было точно предсказано мной в соответствии с этим планом». Не существует никаких свидетельств о том, обращались ли Николай и Александра на самом деле за консультацией непосредственно к Доусону или следовали его теории в попытке зачать сына. Профессор Шенк умер в 1902 году.