Мистер Рипли под землей. Патриция Хайсмит

кратко ответил голос.

      – Передайте, пожалуйста, Ривзу, что я с ним свяжусь – может быть, завтра. Где я смогу его застать?

      – Завтра утром в «Гранд-отеле» в Милане. Он выезжает в Милан ночным поездом. Он не любит летать на самолете.

      Этого Том не знал. Было довольно странно, что такой человек, как Ривз, не любит самолетов.

      – Так я позвоню ему. Я сейчас в Париже, а не в Мюнхене.

      – В Париже? – произнес голос с удивлением. – Но ведь Ривз пытался дозвониться к вам в мюнхенский «Фиряресцайтен».

      Полнейшая путаница. Вежливо распростившись, Том положил трубку.

      Стрелки часов приближались к полуночи. Том раздумывал, что сказать Джеффу Константу. И что делать с Бернардом? В уме у него уже сложилась законченная речь, способная убедить и успокоить Бернарда, и он успел бы повидать его перед отлетом, но Том боялся, что если к Бернарду станут приставать с увещеваниями, тот только больше расстроится и зациклится на своем. Раз Бернард посоветовал Мёрчисону не покупать картин Дерватта, значит он не собирался больше писать подделок, и всей их авантюре мог прийти конец. Не исключена и еще более серьезная угроза: возможно, Бернард уже созрел для того, чтобы сделать признание полиции или кому-либо из покупателей фальшивых Дерваттов.

      Хорошо бы знать наверняка, что думает Бернард и что он собирается предпринять.

      Том принял решение: он не станет говорить с Бернардом. Бернард знал, что идея с фальсификацией Дерватта исходит от него, Тома. Том залез под душ и запел:

                                  Babbo non vuole

                                  Mamma nemmeno

                                  Come faremo

                                  A far all’ amor…

      Стены в «Мандевиле» производили впечатление звуконепроницаемых – возможно, ошибочное. Том уже давно не напевал эту песню. Он был рад, что она непроизвольно вспомнилась ему, потому что в ней передавалось ощущение счастья, и Том решил, что это обещает удачу.

      Он облачился в пижаму и набрал номер Джеффа.

      Джефф снял трубку сразу.

      – Привет. Ну, как дела?

      – Я познакомился с Мёрчисоном, и мы прекрасно поладили. Завтра едем во Францию, ко мне. Так что это дает небольшую передышку.

      – Ты хочешь сказать, что надеешься переубедить его или что-то вроде этого?

      – Да. Что-то вроде этого.

      – Давай я подъеду к тебе в отель. Ты, наверное, слишком устал, чтобы тащиться ко мне. Или нет?

      – Да нет, я не устал, но в этом нет необходимости. А приехав сюда, ты еще, не дай бог, наткнешься на Мёрчисона. Это будет совсем некстати.

      – Да уж.

      – Бернард не давал о себе знать?

      – Нет.

      – Скажи ему… – Том запнулся, подыскивая слова. – Скажи ему, что тебе – но только не мне – случайно стало известно, что Мёрчисон решил выждать несколько дней, прежде чем предпринимать какие-либо шаги в связи с картиной. Самое главное, чтобы Бернард сейчас не сорвался. Ты можешь взять это на себя?

      – А