Мистер Рипли под землей. Патриция Хайсмит

картины, о которых вы говорите, – подлинники, хотя и более поздние.

      Тут Мёрчисон был не совсем прав. Обе они были подделками. Том очень осторожно почесал бороду, сохраняя невозмутимый и чуть насмешливый вид.

      Мёрчисон перевел взгляд с Джеффа на Тома.

      – Вы, конечно, можете обвинить меня в нахальстве, но, простите меня, Дерватт, мне все-таки кажется, что вашу работу подделали. Я даже больше скажу: готов спорить на что угодно, «Часы» писали не вы.

      – Но, мистер Мёрчисон, – вмешался Джефф, – это же легко проверить…

      – Показав мне квитанцию о получении определенного числа картин в определенное время? Полотна, поступившие из Мексики, и даже, возможно, не имевшие названия?

      – Бакмастерская галерея – единственный официальный дилер произведений Дерватта. Вы купили эту картину у нас.

      – Я все это понимаю, – сказал Мёрчисон, – и не обвиняю ни вас, ни Дерватта. Я просто говорю, что не верю в подлинность этой картины. Я не знаю, что произошло на самом деле. – Мёрчисон посмотрел на всех троих по очереди, несколько смущенный собственной горячностью, но не намеренный сдаваться. – Но я убежден, что художник не может вернуться к краске или сочетанию красок, которыми он когда-то пользовался, если он нашел им замену столь тонкую и вместе с тем столь существенную, как бледно-лиловый цвет в новых работах Дерватта. Вы не согласны, Дерватт?

      Том вздохнул и прикоснулся к усам указательным пальцем.

      – Я не знаю. Похоже, я не так подкован теоретически, как вы, мистер Мёрчисон.

      Наступила пауза.

      – Так как же, по-вашему, нам следует поступить, мистер Мёрчисон? – спросил Джефф. – Вернуть вам деньги? Мы будем только рады сделать это, потому что Дерватт только что удостоверил подлинность картины, а стоит она теперь, уж поверьте, гораздо больше десяти тысяч долларов.

      Том надеялся, что американец согласится, но они не на того напали.

      Мёрчисон помолчал, сунул руки в карманы брюк и взглянул на Джеффа.

      – Благодарю вас, но я хочу убедиться в своей правоте, а не получить деньги. И раз уж я нахожусь в Лондоне, где много истинных – может быть, даже лучших в мире – знатоков живописи, то я намерен показать «Часы» какому-нибудь эксперту, чтобы он сравнил их с бесспорными творениями Дерватта.

      – Ну вот и хорошо, – дружелюбно отозвался Том.

      – Большое спасибо, что согласились встретиться со мной, Дерватт. Я был искренне рад познакомиться с вами. – Мёрчисон протянул ему руку.

      Том крепко пожал ее.

      – Я тоже, мистер Мёрчисон.

      Эд помог Мёрчисону упаковать картину и дал ему новую бечевку взамен разрезанной.

      – Я смогу связаться с вами через галерею? – спросил Мёрчисон у Тома. – Скажем, завтра?

      – Да, конечно, – ответил Том. – Они будут знать, где меня найти.

      Когда Мёрчисон вышел, Джефф и Эд дружно и с огромным облегчением вздохнули.

      – Ну и насколько это серьезно, по-вашему? – спросил Том.

      Джефф разбирался в живописи лучше и потому ответил, с трудом подбирая