Ищу хорошую ведьму. Екатерина Николаевна Широкова

там разберёмся.

      – Переживаешь за договор с мамой? – Лиза разошлась не на шутку. – Не переживай, обратно не откатить, это так не работает. Ты получишь, что хотел. И она тоже получит.

      – Но как же тогда? А свадьба и всё остальное? Я же должен…

      – Езжай домой, Саша. Я тебе больше не нужна.

      Лиза стояла на тротуаре в пижаме и наспех накинутом плаще и не сводила глаз с остолбеневшего Сашки. Тот с недоумением оглядел пустое пассажирское кресло, словно не мог осознать отсутствие там девушки, как в тумане обошёл капот, чтобы сесть за руль, и умчал со двора, ни разу больше не оглянувшись.

      Глеб дождался, когда юз колёс растворился в привычном городском шуме, и окликнул Лизу:

      – Ты можешь послушать меня.

      – Что, прости? – Лиза подумала, что ослышалась.

      – Не захотела слушать его версию, но что насчёт моей?

      – Тебе разве не надо торопиться? Подтирать за братом?

      – Почему ты его послала?

      – Не твоё дело.

      – И всё-таки?

      – У вас какое-то соревнование? Я сошла с дистанции, выбирайте уже другую игрушку.

      – А ты меня удивила. Нет, серьёзно, полгода терпеть Сашу, чтобы вот так развернуть в финале? В чём смысл?

      – Спроси соседей, – она махнула на окна, – вдруг у них есть соображения.

      – Спрошу, – хладнокровно пообещал Глеб и наконец сел в машину, до предела опустив водительское стекло, – обязательно спрошу. Ещё увидимся, Лиза.

      Он тоже уехал, а Лиза села на скамейку и обхватила себя руками. Идти домой не хотелось, внутри всё разъедала пустота и ещё нарастало тошнотворное ощущение, что ничего уже не поправить. Через пятнадцать минут стало зябко и Лиза поднялась в квартиру, чтобы не давать прохожим повода жалеть себя.

      Мать мирно похрапывала, но Лиза коснулась её шеи и осторожно погладила обвисшую кожу. Старуха разомкнула челюсть и со свистом втянула воздух, а потом вперилась в палец, на котором не было кольца.

      – Мам, он ушёл.

      – Вернула кольцо?

      – Да, мам. Вернула.

      – Хорошо.

      – Зачем ты это сделала?

      – Он сам попросил. Тебе его жалко?

      – Жалко. Он мне нравился. По-настоящему. Он был такой… заботливый. И весёлый.

      – Трус, – старуха сонно заворочалась, – жалкий трус. Не о ком беспокоиться.

      – Не знаю, мам. У меня плохое предчувствие.

      – В этот раз проблем не будет.

      – Я не хочу снова переезжать, у нас только всё наладилось. Нормальная жизнь, нормальная работа.

      – И не придётся, – старуха шептала сквозь дрёму, – не придётся.

      – Ты обещаешь мне? – Лиза стиснула отворот материнской ночной рубашки.

      – Постараюсь, милая. Как следует постараюсь. Слушай меня и не глупи…

      – Ладно, – Лиза залезла на матрас и обняла старуху, закинув на тщедушное тело руку и ногу и уткнувшись носом в костлявое плечо, – я люблю тебя, мам.

      – Спи, – шепнула та и ночь навалилась окончательно.

      Её разбудил