Сокол для Веры. Татьяна Тэя

но не останавливает. Так странно иногда смотрит на меня, будто хочет тайну рассказать. Но я и сам всё понимаю. То, что опыт у неё нулевой. И от мысли, что буду первым, у меня ещё больше сносит крышу.

      А я обязательно им буду. И что-то подсказывает мне, что ждать осталось недолго.

      Мне хочется, чтобы она запомнила свой первый раз, как нечто прекрасное. Даже не понимаю, откуда во мне эта идея. Романтические прогулки под луной и устланное лепестками роз ложе, как в той пошлой песне, – это точно не ко мне. Но для Веры я бы, наверное, что-то подобное организовал. Хотя с другой стороны, надо ли ей самой это?

      Терзаю её губы, мягко покусываю и глубоко целую, ладони живут своей жизнью уже под одеждой. Вера дёргается и дрожит, потому что страстно хочет того же, что и я. Только боится.

      – Всё-всё, малыш. Успокаиваемся.

      Убираю руки из опасной зоны.

      – Да я спокойна, – отвечает нервным голоском, опровергающим её же слова.

      – А это я себя уговариваю.

      Вера вздыхает и прижимается к моей груди, укладывает щёку на плечо. Глажу её по волосам, чувствуя необычайный комфорт нашей тишины.

      Страсть остывает, но эмоции, которыми мы обменялись, они будто заряжают живительной энергией. Эти дни я был опустошён, а сейчас этот маленький энерджайзер снова вдохнул в меня силы.

      И желание жить.

      И делать что-то…

      – Лёш, что случилось? – спрашивает, и её выдох достигает моей шеи, приятно щекоча кожу.

      – С родными проблемы.

      Отстраняюсь и смотрю, как Вера покусывает губу в нерешительности.

      – Могу я чем-то помочь?

      «Чем, малыш, ты можешь тут помочь?» Мне даже смешно.

      – Думаю, что ничем. К сожалению.

      Снова терзает губу, но кивает.

      – Больше не пропадай, пожалуйста.

      В этой короткой фразе скрыто многое. И то, что она не решается мне высказать, хотя, наверное, очень хочет. Я не обещаю ничего, лишь коротко отвечаю, что постараюсь.

      ***

      Когда звонит адвокат, я ничего хорошего не жду. И в целом правильно делаю. Долго и муторно выслушиваю подробности, что исход судебного дела, скорее всего, сложится не в мою пользу.

      Корпус телефона трещит, когда сильнее сжимаю его в руке.

      – Мы можем как-то повлиять на судью?

      – Боюсь, там уже всё схвачено. И не нами.

      – Перекупить?

      – Сомнительно.

      – Понятно. А какие варианты у нас есть?

      – Подать апелляцию после.

      – А более быстрые?

      – Эм… поджечь здание суда?

      Усмехаюсь на тёмный юмор. Если бы это решило все проблемы, можно было бы и организовать.

      – Не такие радикальные.

      – Их нет. Если мы хотим остаться в рамках закона, остаётся привычная схема.

      Мне совсем не нравится, что родительская квартира в центре Москвы уплывает из рук. Тихий двор, маленькая узкая улочка, пятый этаж старого дома, всего три комнаты, но огромные, под сто пятьдесят метров. Лакомый кусочек для мошенников.

      – А они оставались в рамках закона, когда подсовывали матери договор по