Дракон и его рыжее сокровище. Катерина Лунина

торопи меня! – захныкал Рослик.

      На лице его отразилась мировая скорбь. Он вытер рукавом слезы, сунул руку в правый карман и долго пытался в нем что-то нащупать. Наконец вытащил руку, встал на колени и положил что-то крошечное Алексу на ладонь. А потом наклонился и подул на загадочную блестящую крупинку. Леона не поверила собственным глазам: в центре ладони теперь лежала монета. Золотая монета!

      – Мелкий, ты молодец! – похвалил его Алекс. – Вот увидишь, тебе воздастся.

      – Но… как это… – пробормотала Леона, совершенно потрясенная.

      Правда, дракон уже не слушал ее – он стучал в створку ворот.

      – А, путники, – хмыкнул знакомый старик. – Значит, нашли золотой? Ну, надо просто хорошо поискать. Может, у вас еще есть?

      – Нет! Больше нет! – страшным голосом прокричал Рослик.

      – Ладно, на нет и суда нет. Заходите. Пущу вас спать на сеновал.

      – И еды нам, дед, – сказал Алекс. – Много еды.

      ***

      Сеновал, как это чаще всего и бывает, размещался над коровником, на чердаке. Леона забралась туда по приставной лестнице, а следом забрался Алекс. Старик дал им с собой одно на двоих одеяло и блюдо с нарезанным крупными ломтями хлебом, а еще кувшин с молоком и кружку, тоже одну на двоих.

      Леона с Алексом уселись друг напротив друга – на свободном от сена пятачке, прямо на полу из плохо пригнанных старых досок, в щели между которыми можно было разглядеть, как внизу коровы устраиваются на ночь в своих стойлах и трясут головами.

      Запах сена опьянял и убаюкивал. Рослик бегал вокруг тарелки и требовал немедленно его накормить. Алекс оторвал настырному гному немного мякиша, а потом предложил Леоне поделить поровну весь хлеб.

      – Мне столько не надо, – фыркнула Леона.

      Она налила себе молока в кружку, а потом Рослику – в крышечку от фляги, взяла один средний ломоть и принялась за еду. Алекс почти мгновенно проглотил остальное, прямо из кувшина допил молоко и, блаженно застонав, прислонился спиной к дощатой перегородке.

      – Хвала предкам… – выдохнул он. – Думал, умру с голоду. А тебе точно хватит?

      – Угу, – дожевывая кусок, ответила Леона.

      – Ладно, тогда я спать, – пробормотал Алекс и встал на ноги. – Одеяло у нас одно, зато большое. Ляжем далеко друг от друга… Не волнуйся, я не стану к тебе…

      Он не договорил. Сделал пару шагов и, словно подкошенный, рухнул на ближайшую большую кучу сена.

      – Кстати… ты ведь пошутила… насчет Габриэля… да? – донеслось оттуда.

      Леона подавилась хлебной крошкой и закашлялась.

      Через какую-то минуту она закончила с едой и тоже встала на ноги. Алекс уже спал – на животе, широко раскинув руки и даже забыв укрыться одеялом. Камзол успел окончательно сползти с его бедер; взгляд сразу наткнулся на крепкие мужские ягодицы, и Леона почувствовала, что краснеет, хотя видеть подобную картину ей было уже не впервой.

      И как он умудряется быть таким противным и таким… прекрасным одновременно?

      – Я тоже хочу спать под одеялом! – сердитым голосом заявил Рослик. – Это я вообще-то за него заплатил!

      – Ну и спи, кто