Мытарь. Георгий Герцовский

моем гостиничном номере. Во время сигаретной паузы девушка подтверждает мои предположения ― она местная проститутка. Но гораздо важнее то, что она рассказывает о Хламбе. Оказывается, в этот город печали едут люди, у которых началась черная полоса в жизни. Таких городов в Стриноре несколько. Так повелось, что люди, у которых началась полоса невезения, стараются держаться вместе. Прежде всего потому, что невезучие не любят смотреть на счастливые физиономии везунчиков. Как и наоборот, ведь все черные полосы рано или поздно проходят, поэтому новоявленные счастливчики тоже хотят, чтобы перед их лицами не маячили серые морды неудачников. Поэтому есть обычные города ― в которых живут счастливчики и, так сказать, сомневающиеся ― то есть те, которые надеются, что в их жизни еще не настала черная полоса. А есть вот такие хламбы, как этот.

      – А почему ты не поедешь к везунчикам? ― спрашиваю я.

      – Зачем? ― Обнаженная Пелси красиво курит, полуопершись локтем на подушку. ― Я не настолько роскошная шлюха, чтобы вписаться в этот круг. Там работают помоложе, побогаче, да и покрасивее, чем я. А потом, кто же будет ублажать и спасать от печалей тех, кому не везет? Они гораздо больше нуждаются в ласке, чем счастливчики.

      – Как же счастливчики и неудачники зарабатывают на жизнь, если все время переезжают из города в город?

      – Ты и правда, как с луны свалился. Это же традиция, которой века! И к этому все давно привыкли. Работа есть и в Хламбе и в городах света. Так мы называем те, в которых живут белополосники, ― поясняет Пелси, встретив мой вопросительный взгляд. ― Люди просто сменяются, вот и все. Тот, у кого началась черная полоса, освобождает рабочее место для белополосника и наоборот. Хм… Тебе, наверное, будет интересно узнать, что в городах тьмы производительность намного выше, чем в светлых?

      – Интересно. И почему так?

      – А людям тут больше нечем заняться. Вот и вкалывают до потери пульса, чтобы поднакопить деньжат для будущей белой полосы.

      «Везде свет и тьма, просто в каждом мире их трактуют по-разному», ― думаю я.

      – Но не все переезжают из города в город. Есть те, которые не верят в белые-черные полосы. Их немного, но есть и такие чудаки. Но больше тех, которые упорно не хотят верить, что они уже на темной стороне, ― продолжает Пелси.

      – И наоборот, наверное? ― спрашиваю я.

      – Да, есть и такие, которые не верят, что вошли в полосу удачи. Вот кто ― настоящие неудачники, ― усмехается Пелси и выпускает струю дыма.

      «Она все делает красиво. С таким даром у нее, наверное, всегда белая полоса», ― думаю я.

      – Ладно. ― Пелси тушит сигарету в блюдце. ― Хочешь еще разик или мне одеваться? А то время, как говорится, деньги.

      Я вновь не могу устоять. Потом щедро расплачиваюсь ― денег в кармане штанов, как оказывается, мне отмерили с лихвой.

      Она уходит, и только тут я понимаю, что забыл задать ей еще уйму вопросов. Зачем газета с веселыми историями? Сколько длятся по времени белые и черные полосы, или у всех по-разному? Почему именно в эту теорию так сильно уверовали местные жители? Но вопросы не настолько важны, чтобы