У каждого свои тараканы, или – Шаги к дому. Юлиана Лебединская

привычки. Да и пока неизвестно: нужно ли?

      Двухэтажный коттедж из белого кирпича, утопал в зелени. Стоял он на окраине города и даже несколько в стороне от него, за музеем народной архитектуры. Огорожен был высоким забором, слева от дома виднелось небольшое озерцо с молодыми березками у берега. Лучшего места для укрытия не найти! Внутри хоромы тоже оказались роскошные. С огромной прихожей – Михаил Арсеньич объяснил, что это и есть сени, где ей полагается ожидать указаний, – большим залом, хрустальной люстрой, камином и винтовой лестницей, по которой дворецкий провел Татьяну на второй этаж, в кабинет барина.

      – Чья холопка будешь? – громогласно вопросил крупный мужчина с трубкой во рту, восседающий на высоком деревянном кресле.

      Татьяна растерялась. Как ни старался Михаил Арсеньич её адаптировать, она оказалась не готова. Барин же, увидев смущение, расхохотался, пыхнул трубкой, затем снова посерьезнел и спросил:

      – Делать что умеешь? Где служила до этого?

      – Я вообще-то финансист… кхм. Убирать я умею. Полы там, всякие, мыть, пылесосить. С собаками дружна. И с котами – тоже. И… – она повернулась к дворецкому, – что там еще в этом чёртовом объявлении было?

      Брови дворецкого полезли на лоб, а барин хмыкнул.

      – Ясно все с тобой. Пылесосов у нас, кстати, не водится.

      – Подождите! Я ещё и готовить умею, могу на кухне помогать. Я три рецепта плова знаю. Плов любите, в-ваше благородие? И кричать я умею. Вот: «Ба-а-а-а-арин приехал!».

      – Уши заложило от тебя, – отмахнулся барин. – Добро, Дуняша, раз так просишься, приступай к работе. Поглядим на тебя. Жалование по первой будет пять с половиной тыщ плюс жилье и пропитание. И для начала прибери к утру комнату отпрыска моего, Никиты, он завтра приезжает. Арсеньич тебе всё покажет. И да, – он повернулся к дворецкому, – выдай Дуняшке одежду подобающую.

      – Меня Татьяной зовут. Э-э, кличут. Можно просто Таня. Или даже Нюша… Как вам больше нравится…

      Барин затянулся трубкой, лицо его осталось непроницаемым.

      – Ступай, ступай, Дуняшка. А меня будешь величать Григорием Ефимовичем.

      Тараканье царство

      Широкий пруд сиял на солнце, аки хрустальное блюдце, плескалась в воде весёлая рыба. На берегу сидел рыболов в соломенной панаме, из которой торчали жёсткие усы. Звали его просто – Ефимыч. Удил он лягушек, но каждой велел становиться рыбою. Как ни странно, квакухи подчинялись. За спиною рыболова на пригорке возвышался замок, достойный короля – с величественными колонами, каменными львами у входа и широкой лестницей, ведущей к пруду. По ней сейчас спускался другой господин, по имени Грегори – одетый в лиловый пиджак и шляпу-цилиндр, он не переставал пыхтеть трубкой и громко смеяться.

      – Тс-с, – шикнул на него Ефимыч, – всю рыбу мне распугаешь.

      – Где же ты рыбу узрел? – хихикнул пришедший. – Я одних жаб вижу!

      – Замолкни, несчастье ходячее.

      – Ладно, ладно. Воротимся в замок. К нам сыночкино насекомое пожаловало.

      – Ох, к добру ли, – Ефимыч поднялся, свернул удочку, подхватил корзинку с рыбой правыми руколапками,