.

люди в серебре ходят и по небу летают. Если уж и он тебя полюбил, чего же ты моей любви удивляешься?

      – Не любит он меня. Просто ему страшно и одиноко в нашем мире.

      – Его ищут. Я не выдал, а другой кто и выдаст. Вот что я и хотел тебе сказать. Пусть он уходит отсюда.

      – Зачем? – похолодела Ива. – Зачем его ищут? Кто ищет?

      – Властные люди. Хотят секреты его вызнать. Неужели непонятно? Та же Сирень прознала, кто у тебя муж. Она, хотя и свою игру ведёт, но тоже не для твоей и его пользы. Каждой властной и влиятельной корпорации хочется быть самой главной. Вот и ищут себе секретов для усиления мощи и влияния. Чтобы всех прочих подавить. По любому, не дадут вам жить как обычным людям. Нигде не дадут.

      Ива сидела, сжав холодеющие ладошки своими коленями. За стёклами окон стучал затяжной дождь. В доме было сумрачно и стыло. Надо было истопить печь, а нога болела, и вставать не хотелось.

      – Хочешь, печь истоплю, – предложил Капа. – Вон ты усталая какая, а дома у тебя холодно.

      – Истопи, – согласилась она, – а я полежу.

      – Поспи, – по-отечески ответил Капа.

      Он ходил в сарай за углём, гремел заслонкой печи, ещё чем-то шуршал и громыхал в чужом и непривычном дому, мешая ей заснуть. Но вскоре печь прогрелась, и дом прогрелся.

      Капа опять сел на диван. Манжеты дорогой рубашки были испачканы сажей. – Уж больно зола была старой, окаменела совсем, еле выгреб, – сказал он. – Ты печь-то в последний раз когда топила? В позапрошлом году, что ли? – пошутил он, не понимая того, как близок к истине. – Что за хлам хранит твой муж в сарае для угля? Я чуть ногу не сломал, как стукнулся о его рюкзак. Даже с места не мог сдвинуть. Глянул туда, ничего не понял. Хрень какая-то. По свалкам, что ли, твой муж бродит? Всегда с этим мешком таскается. Не раз видел, как он бежал с ним, чтобы успеть на скоростную дорогу. Я-то обычно в хорошем отделении общественной машины езжу, как человек приличный, а он всегда в отделение для бродяг садился. Вечно мятый, лохматый. Кто же его в приличное отделение скоростной машины пустит. Да. Нашла ты себе сокровище. Слов не подберёшь, что он такое и есть. Узнала бы при случае, куда он своё серебряное одеяние запрятал?

      – А ты что же, в сарае для угля искал его одеяние?

      – Ничего я там не искал. Чего там найдёшь в темени. Установка для освещения сломана давно. Набрал угля на ощупь.

      Ива решила подшутить над Капой, – А ты знаешь, что там хранится? В том неподъёмном рюкзаке? Там мозги.

      – Чьи мозги? – опешил Капа.

      – Мозги той самой машины, которую ты видел.

      – Когда я видел? И какие у машины могут быть мозги?

      – Тогда и видел, когда с Вишенкой совокуплялся в тёмном лесу. Представляю, как ты струхнул! Вы дело-то своё там закончили? Или не успели?

      – Прикидываешься весёлой? А у самой-то синие тени под глазами. Будто глаза твои синие пролились. Я никогда и ничего не боюсь. Я за Вишенку испугался, а не за себя. А по поводу того, о чём ты так нескромно спрашиваешь, я так же нескромно и отвечу. Я и по три раза за ночь могу кончить, когда женщина мне желанная. Не думаю, что твой бродяга так