Космическая шкатулка Ирис. Лариса Кольцова

нитей, деньги она несла в семью на усмотрение родителей, поскольку была старшей, незамужней. Поэтому она и мечтала удрать из дома куда угодно, с кем угодно. Вот Капа и прихватил дурочку за подол, прочуяв её куцые запросы. Обещал столичное жильё, свободу от скудной жизни, от родительской семьи, имеющей столько неработающих ртов, а что вышло? Горе вышло. Иве стало жалко Вешнюю Вербу, как не было жалко вчера. Лодка была дорогая, широкая, и Ива села рядом с подругой на одно сидение.

      – У тебя других платьев нет? – спросила она. – Это не по погоде. Застудишься. Если хочешь, я отдам тебе свои платья. Совсем новые. У меня же много. Ты хотя и выше, но стройная, тебе будут впору. Приходи. Я вчера хотела, но забыла. Ты меня настолько огорошила своей новостью.

      Вешняя Верба с благодарностью взяла её за руку. – Я знала, что ты моя настоящая подруга. Знала, что ты придёшь. А за платья спасибо. Я потом зайду к тебе, как вернёмся.

      – Мать твоя не догадывается ни о чём?

      – Спаси Создатель! Нет.

      – Хочешь, я потребую у Капы, чтобы он поселил тебя, как и обещал в столице? Кто там тебя знает? А он пусть несёт ответственность. Вот увидишь, как он меня послушает. Ух! Вот он где у меня! – и юная женщина сжала кулачок.

      Вешняя Верба с удивлением взглянула на Иву, – Скажи, а я посмотрю, что он ответит.

      Погода обещала разогреться к полудню, настолько ярко светило солнышко. Но с реки дул неласковый ветерок, несущий в своих воздушных и незримых карманах остатки ледяных крошек, прихваченных по пути из глубин далёких лесов. Весна весной, а зимние, съедаемые вешним солнцем наледи ещё кое-где и сохранились. Вешняя Верба подрагивала, но не от холода, а от страха предстоящей встречи со страшной бабкой неизвестно для чего. Известно было лишь то, что это касалось самой тайны Вешней Вербы, совместной с Капой. Теперь и Ива была в числе посвящённых. И её не спросили, нужна ей их тайна или нет. Она задумалась, нужна? Однако, чужая тайна уже тяготила и её и делала в какой-то степени ответственной за неразумную подругу. Хотела бы она сама ребёнка от Фиолета? Она же знала, что никакого ребёнка от Фиолета не будет. Поэтому и не хотела. Не нужен был ей никто третий там, где было только их с Фиолетом счастье. И опять Ива упрекнула сама себя за бесчувствие ко всем, кто не она и не Фиолет.

      Подошёл пасмурный Капа. А поскольку ясность и приветливость были редкими гостями в его душе, то в подобном определении не было и необходимости. На нём был щегольской пиджак вишнёвого цвета, розоватая рубашка, бордовые штаны и лаковые ботинки. Вешняя Верба замерла в восхищении от его роскошного вида, от явной любви и зависимости, к чему сам он остался равнодушным. Он поздоровался с девушками и сел за вёсла. Он даже не улыбнулся Вешней Вербе, не прикоснулся к ней, как будто и не знал её никогда. Иву затрясло от негодования. Едва они отъехали от берега, она обратилась к Капе, смело глядя в его тёмные властные глаза. – Ты обязан найти для Вешней Вербы жильё в столице, если уж не хочешь выделить ей хотя бы уголок на своём этаже.