Книжные черви 2. Фаусто Грин

сдалась.

      ***

      Базаров сидел за столом над горшком с землёй и водил над ним рукой. Из горшка то появлялся маленький росток травы, то постепенно умирал. Коты Марго с интересом наблюдали за такой игрушкой, периодически пытаясь лапой задеть росток.

      – А ты не боишься, что случайно навредишь котам, и Марго тебя убьёт? – поинтересовался, глядя на это, Родион.

      – Ну, это часть эксперимента, – пожал плечами Базаров. – Видимо, эта сила действует на определённый объект, а не по периметру. Но я продолжаю проверять. Вдруг лапка этого чудовища изменится.

      Чудовище словно поняло, что речь идёт о нём, и негодующе зашипело.

      Маргарита тоже всё слышала, и в следующий момент в затылок Евгения прилетела мокрая тряпка. Сохраняя на лице невозмутимость, доктор произнёс:

      – Но никто же не пострадал. И ты поторопила бы новенького. Я думаю, у всех нас есть ещё дела, кроме как душнить тут.

      – Не понимаю, почему он тебе не нравится? – спросила Марго.

      – Я ему не доверяю. И девочке. Ты можешь сказать, когда у нас были последние открытые столкновения с Непримиримыми?

      – Когда мы спасали тебя.

      – Пять лет назад? Хороший срок. А здесь два нападения… нет, три нападения подряд. На Бендера, на нас и на Тёркина. Мне не нравится. Они начали действовать слишком открыто. Ещё и эти смерти…

      – Мы поняли, что смерти нужны были им для воскрешения Вия, – вмешался Родион. Потом несколько мгновений подумал и задал вопрос: – Марго, а ты чувствовала, что твоя жизнь удлиняется, когда ты… в общем… когда ты…

      – Убивала простых людей? Нет.

      – А если они убивают не простых людей? Он сказал: «Не люблю в их отношении слово “человек”. Я забираю тех, кто может погубить жизни, подобные вашим». Что если наши противники как-то определяют тех, кто умеет сочинять, и убивают… творцов?

      – Не сходится. – Базаров сжал кулак, и весь горшок с цветком, к удивлению окружающих людей и окружавших его котов, исчез. – Он убивал детей. И пропадали дети. Что дети могут написать, они же никто?

      – Подожди, – возразил Родион. – У детей богатая фантазия. Но мало кто проносит её через всю жизнь…

      – Ты хочешь сказать, что они убивали не творцов как таковых, а тех, кто мог бы ими стать? Зачем? Почему нельзя там убить Лукьяненко, Пелевина, ну, Глуховского, на худой конец?!

      – Может, они их за писателей не считают? – усмехнулся Раскольников.

      – Ага, а малолеток, которые фанфики слэшные пишут, значит, считают, – проворчал Базаров.

      – Евгений, а ты не хочешь рассказать, откуда ты про слэшные фанфики знаешь? – заинтересовалась Марго.

      Базаров покраснел от злости.

      – Знаешь, периодически решаюсь прошерстить фикбук на предмет того, с кем ещё меня… – Базаров закатил глаза, – шипперят!

      Раскольников и Марго рассмеялись. Проблема была в том, что на самом деле Базаров, узнав про такую часть культуры как фанфикшен и ознакомившись с самыми яркими представителями жанра, очень испугался, что его характер под воздействием «творчества» юных фикрайтеров изменится, и он начнёт творить непотребную