Испытание. Трейси Вульф

и Джексон встают передо мной, но тут рычание доносится и из-за наших спин – от парадной двери. Значит, мы окружены. Нам не удастся отбиться, если они атакуют нас со всех сторон.

      Только что они находились футах в тридцати от нас, и вот они уже совсем рядом. Я так ошеломлена, что застываю, даже не успев взяться за свою платиновую нить.

      Я прихожу в себя быстро, но прежде, чем я успеваю сменить обличье, они испаряются. Только что они щерили зубы, готовясь вонзить их в меня – и вот от них остался только прах.

      Я немею, и дело не только в нервах. Я знаю, что сейчас произошло, и более того, знаю, чего это стоило ему.

      Глава 17. Не все псы попадают в рай

      Хадсон отшатывается и едва не падает, но удерживается на ногах, опершись рукой о стену и согнувшись.

      – Чувак, что тут произошло? – спрашивает Лайам, кружась на месте и будто ожидая, что волки вот-вот прыгнут на нас.

      – Не знаю, – отвечает Иден и поворачивается к Дауду. – Ты не…

      – Нет, я ничего не делал, – отзывается человековолк, вскинув руки ладонями вперед. – Я не ожидал, что они доберутся сюда так быстро.

      Хадсон сгибается, как будто ему тяжело даже опираться на стену, и упирается ладонями в колени, одновременно делая два глубоких вдоха.

      – Это сделал я, – говорит он, и я никогда еще не слышала у него такого тона, как будто он полностью деморализован.

      Мое сердце трепещет, и я бросаюсь к нему.

      Похоже, Рафаэль не понимает, в чем тут суть, потому что он растерянно спрашивает:

      – Сделал что? – Но через пару секунд до него доходит, с кем он говорит – и на что способен Хадсон, – потому что его глаза вдруг широко раскрываются. – Погоди, ты хочешь сказать, что… – Рафаэль осекается, подыскивая слова.

      – Ты обратил этих волков в пыль? – подсказывает Мекай.

      – Тебя это удивляет? – спрашивает Хадсон, тяжело дыша. – Я же уничтожил целый стадион.

      – Да, но как раз это было не так уж трудно, – вставляет Лайам. – Даже Джексон мог бы сделать такое…

      – Спасибо за доверие, – невозмутимо замечает Джексон, а Хадсон добавляет:

      – Начал за здравие, а кончил за упокой.

      Но Лайам слишком ошеломлен, чтобы извиняться перед моей бывшей парой… или перед нынешней. Вместо этого он поворачивается, оглядывает вестибюль и говорит:

      – Он обратил этих волков в пыль, Джексон. Он просто… – Он изображает рукой взрыв.

      Когда Хадсон так и не разгибается, я опускаюсь перед ним на колени, приподнимаю его голову, заглядываю ему в глаза, и от того, что я вижу в них, у меня разрывается сердце. Но не от муки, которую я вижу в их глубине, а от того, что в следующее мгновение он моргает – и боли в его глазах как не бывало, ее место занимает холодная темная стена. Мне становится ясно, что Хадсон пытается скрыть свою боль не только от меня, но и от себя самого.

      – Они целились в Грейс, – бормочет Хадсон, как будто это объясняет все.

      Сколько я его знаю, он старался не использовать свою огромную силу против кого-либо. Разрушить здание? Конечно. Уничтожить лес?