Забытые Сказания. Том 1. Даманта Макарова

он очнулся снова, он оказался сидящим на деревянном стуле и привязанным по рукам и ногам, словно пленник. Этот стул, к которому он был жестко привязан, был темным, и от него веяло страхом и болью.

      Вокруг Марка стояли ровным полукругом монахи, с накинутыми на головы капюшонами. Их было пятеро. Среди них выделялся только один – тот, что стоял в центре – у него в руках было серебряное распятие.

      – Ты принял обет безбрачия и обет молчания… – раздался его голос, и Марк узнал в нем настоятеля Якова.

      Марк понял, что это – суровая проверка его убеждения стать монахом и строго держаться своих обетов. И поэтому он промолчал, упрямо стиснув зубы.

      Отец Яков скинул с головы капюшон и отступил назад. Монахи чуть расступились, открывая взору Марка небольшой столик с ножами, какими-то склянками, бинтами…

      Он так и не открыл рта. Лишь глаза Марка расширились от ужаса.

      А потом монахи обступили его со всех сторон, сковав его сильными руками, и отец Яков задрал рясу Марка, обнажив плоть. Когда его коснулся нож, отсекая его мужское достоинство, Марк не издал ни звука, лишь забился в стальной хватке монахов. Боль окатила его обжигающей волной от низа живота к грудине, преобразовываясь в его сердце в крик, который он не посмел издать.

      – Обет будет соблюден… – слышал он голос отца Якова сквозь пелену так и не наступившего для него обморока.

      Он смутно ощутил, как холодное лезвие дотронулось до его языка… Больше он не чувствовал ничего. Так и не издав ни единого звука, Марк осознал, что замолчал навсегда, прежде чем Спаситель наградил его потерей сознания в этой камере пыток.

      * * *

      Проснулся он в своей келье, все его тело горело адской болью, его лихорадило. Так он и пролежал несколько дней, в смутные минуты бодрствования замечая, что кто-то приходит к нему сменить повязки и напоить его отваром горьких трав.

      Когда ему стало немного лучше, Марк, наконец, увидел того монаха, что ухаживал за ним – долговязый молодой человек со светло-русыми волосами и безмерно печальными серо-голубыми глазами покорно менял повязки. И тогда Марк внезапно понял – он тоже прошел через эту пытку.

      Пока он не мог вставать, Марк лежал на своей жесткой койке и молил Господа ниспослать ему ответ – почему в Храме Божьем творят подобное? Однако ответом ему служила тишина. Безграничное молчание, охватившее весь монастырь задолго до его появления здесь.

      Марк понял, что монахи теперь привязаны к этому монастырю. Им некуда пойти, и они смирились со своим положением. А некоторые – истово уверовали в то, что став калеками они смогут познать Господа.

      Поникнув от ужасной мысли, Марк решил оставить дальнейшие размышления на потом.

      * * *

      День за днем пролетали в тягостном молчании окружавших его мужчин. Он уже мог ходить, хотя боль иногда и доставляла ему неудобства. И он примерно исполнял свои обязанности – молча, спокойно. Потому