Пока не кончится дождь. Сборник рассказов. Анна Арис

удивлённо произнесла Эмили и улыбнулась: – Никогда не была религиозна.

      – Я тоже, – я смотрел на неё не в силах даже моргнуть. Казалось, отведи я взгляд даже на миг, и – она пропадёт, растворится в сырой мгле. Легенда об Орфее и Эвридике наоборот: отвернись – и всё исчезнет.

      – Всё будет хорошо.

      – Всё хорошо. Пока не кончится дождь, – прошелестело в ответ.

      Или это произнесла Эмили?..

      Я надавил на педаль газа.

      Мы успеем.

      Мы должны успеть.

      В доме страха

      - А ты пробовал искать ключ от своей жизни не под фонарем, потому что там светло, а вне фонаря?

       – Дело в том, что вне фонаря – темно и ничего не видно.

       – И именно поэтому ты находишь всё что угодно, но только не то, что ищешь. Вернее не так: ты упорно ищешь не то, в не том месте. А выход, на самом деле там же, где и вход – нужно просто потушить фонарь и подождать пока глаза привыкнут к темноте…

      ***

      Я мастерски вписался в достаточно крутой горный поворот и остановил машину. Двухэтажный дом весело подмигивал мне стеклами, отражающими весеннее солнце. Выложенная мелкой брусчаткой дорожка вела от калитки до самого крыльца. Весело скрипнув, открылась входная дверь.

      Я переступил порог.

      Насколько мне понравился этот дом внешне, настолько удручающее впечатление он производил изнутри. Серый ковралин, белёсые обои с темными пятнами какого-то орнамента, лампы дневного света под самым потолком. Крохотный коридор заканчивался столовой, о чем свидетельствовал длинный деревянный стол.

      Заперев входную дверь на ключ – странное действо: в наше время все замки закрываются автоматически – я поднялся на второй этаж.

      Н-да. Аскетичность и холодность первого этажа с лихвой окупалась роскошью второго. Тяжёлые шторы с длинной бахромой украшали даже коридорные окна. Я открыл дверь первой комнаты: спальня – широкая кровать темного дерева занимала большую часть пространства. Переступив порог, я бросил на кровать пиджак и вздрогнул, затылком почувствовав чей-то пристальный взгляд.

      Я обернулся. Параллельно входной двери, на простеньких с виду обоях, висела картина в массивной золоченой раме. Я даже не удивился: в этом доме всё или слишком или отсутствует.

      Светло-голубые глаза изображенной на полотне женщины, казалось, цепко фиксировали всё происходящее в комнате. Я подошел ближе чтоб рассмотреть портрет: поразительно контрастирующая со светлыми глазами очень темная кожа, смоляные волосы, зачесанные назад, широкими волнами уходящие от лба на затылок… В бывшей хозяйке этой спальни тоже всё было слишком. Хотя было в неё и что-то неуловимо знакомое…

      Повинуясь минутному порыву, я провел рукой по раме. С правой стороны пальцы нащупали какой-то посторонний прямоугольный предмет. Я вытащил его: конверт, пожелтевший, пыльный, без надписей. Вертя его в руках, я решал, что с ним делать: вскрыть или вместе с картиной отправить на помойку. Любопытство всё же пересилило – на ладонь выпал крохотный ключик, такой плоский, что был совершенно