Заика… Рыбка в аквариуме. Алексей Пентюшин

откуда это приходит и чем лечить. Лучшего выхода, как лечить от сглаза, не нашли. С чего-то нужно было начинать избавлять от страшного недуга.

      В этот водоворот помощи подключились все, особенно бабушки, домой была приведена бабулька (божий одуванчик), которая видела на воске, кто напугал или стал виновником болезни. Над моей головой делались определённые манипуляции с тарелкой, а в тарелке – вода, над тарелкой капал в воду воск и застывал в воде, рождая какие-то орнаменты. Эти орнаменты и читали ушлые бабули, знавшие своё дело, а видели они многое: то волка, то собаку, то каких-то змей, то лицо какой-то женщины. В общем, каждая видела своего персонажа и, конечно, выдавала своё заключение. Меня так лечили раза четыре, да следом на воск ещё читалась молитва – это нужно было обязательно. Без молитвы ритуал был не закончен, а всё должно было быть по правилам, со семи атрибутами, знаете ли.

      Однажды пришла одна совсем оригинальная бабулька. Сделав опрёделенные манипуляции с воском, она говорит моему бате:

      – Просверлите дрелью в каком-нибудь дверном косяке дырку по его росту.

      – Зачем?

      – Сейчас я вылью воск, узнаю причину, и мы этот воск затолкаем в эту дырку.

      Батя сделал, как было сказано, поставил меня возле дверного косяка и над моей головой стал сверлить толстым сверлом.

      – Теперь воск затолкаем в отверстие, – подходя к косяку, причитала она. – И когда он перерастёт эту черту, тогда всё исчезнет. – Она перекрестилась.

      Около года ждали. Я каждый день подходил к косяку, замеряя свой рост. Но, как говорится, бабушка надвое сказала. Вот так лечили раньше, другого не знали, главное, что верили и надеялись на чудо, но чудо по-прежнему не приходило. Перерос я эту черту, а воз был и ныне там – ничего не менялось. Мама утверждала, что у меня испуг, и рассказывала такую историю. Когда мы куда-то шли с ней по тротуару, то из-за забора выскочила собака, и я, ничего не подозревавший, от неожиданности встал как вкопанный, и, по наблюдениям мамы, с того момента и произошёл сбой в речи. Думаю, испуг был, но не до такой степени – что-то со мной произошло другое, необъяснимое. Спустя сорок лет я плотно начал изучать эту особенность – заикание, – но об этом дальше. Ибо всё не так ясно и загадочно до сих пор – и в медицине, и в психологии заикающегося человека.

2

      Белая рубашка, цветы, школьный красивый новый костюм. Тёплым сентябрьским утром пошёл я в школу. Счастью не было предела. Такая же звонкая, крикливая малышня, как и я, окружала меня, в душе пели птички: уже не детсад, это уже школа – всё серьёзно. Помню, поставили нас по парам, девочка с мальчиком, мы взялись за руки – так торжественно – школьная линейка, музыка с колонок на всю округу и песня:

      «Учат в школе, учат в школе, учат в школе…» «Малышей не обижать…»

      Девочка спросила у меня вдруг:

      – Как тебя зовут?

      А я, как та ржущая лошадь, начал махать головой назад и в судорогах пытался произнести своё имя, но ничего не вышло, и