Нулевой мир 1: Мера Ноль. Александр Изотов

больно, но я еще жив!

      – Ах, ты ж! – вырвалось у десятника.

      Мое сердце гулко забилось, ударяя по ушам, и я, в очередной раз поражаясь своей глупости, крикнул:

      – Бой!

      Впрочем, другого выхода у меня не было. На поясе у Кроммала висел еще топор, и третий раз будет последним.

      Воины стояли, пораженные тем, что их мастер промахнулся. Если Троргал еще мог списать все на везение, то тут, кажется, были уже знаки судьбы.

      Кроммал покосился на небо и приложил на всякий случай два пальца ко лбу.

      – Да не может быть, – сказал наконец десятник, – Это же ноль!

      – Да, это вообще просва, – кивнул Троргал, – Их проповедник!

      – Да ересь это! – десятник свирепо качнул головой и потянулся к топору на поясе Кроммала.

      – Поединок священен! – раздался еще один голос.

      Воины обернулись, я тоже скосил взгляд. К площади с моим столбом двигался еще один человек. Седые волосы, убранные в хвост, борода, и проницательный взгляд. Он не был одет, как воины, – пытаясь понять, кто это, мозг предложил мне слова «маг» или «знахарь».

      Простая зеленая туника свисала до колен, под ней угадывалась легкая кольчуга. Убранные волосы украшал серебряный обруч, в руках он нес искривленный длинный посох, достававший ему до плеча. Посох был изогнут дугой, и заканчивался странным наростом в виде жала.

      – Торбун, ты же не хочешь прогневать Небо? Давно меру свою не терял?

      – Старый, это же просва! – в голосе лысого появилось оправдание.

      – А скинешь меру, если Небо вдруг накажет? Из-за нуля готов рискнуть?

      Торбун недовольно поморщился, потом кивнул Троргалу:

      – Развяжи его.

      Седой добавил, поглаживая бороду:

      – Тем более, скорпионы, где вы видели «просветленного», который хочет драться?

      Глава 2. Жажда жить

      Ну, ждать, что меня заботливо развяжут и подхватят на ручки, не пришлось.

      Троргал подошел, вырвал свой топор, не заботясь, что острые края задели мою руку. От боли я прижался затылком к дереву. Воин скрылся из глаз, зайдя за спину, и тут столб тряхнуло так, что у меня зубы чуть не вылетели. Он перерубил веревки!

      Мои руки разлетелись в стороны… Но ноги-то так и связаны.

      Я полетел головой вниз, попытался поджать ноги, кое-как подставил локти, руки совершенно не слушались. Удар о землю оглушил, я сложился, и ноги страшно заломились, натянув веревки и жилы до предела. Сейчас сломаются.

      Новый стук топора. Я с облегчением ссыпался на землю. Именно ссыпался, сил во мне вообще не было. Я часто задышал, в нос ударила сухая пыль.

      Сколько я провисел тут? Я себя помню только пять минут всего.

      «Этот проповедник висел тут два дня».

      Два дня!!! От осознания этого ко мне сразу вернулись все чувства. Тело скрутило болью, занемевшие руки и ноги взорвались миллионами искр, будто прошило пылью из ружья.

      Горло загорелось, иссохшее нутро стало долбить в мозг о своей жажде.

      – Пить!

      У меня вырвалось это непроизвольно,