Встретимся в полночь. Морин Гу

сразу в постель. У тебя только день на репетицию перед вылетом в Лос-Анджелес, – суетилась Джи Йон, убирая гостиничный номер. Джозеф ушел, я переодевалась в пижаму.

      – Да-да, – ответила я, натягивая штаны.

      Джи Йон поцокала языком.

      – Не жалуйся.

      – Ладно, но можно хотя бы что-нибудь съесть? – мой желудок заурчал при этих словах. Из-за напряженного графика гастролей сегодня я питалась лишь кокосовой водой и батончиками мюсли.

      Джи Йон прислонилась к стене и прищурилась, на секунду задумавшись. Думала, должна ли я есть! Наконец, она кивнула.

      – Ладно, мне помнится, я видела в меню какие-то соки и салаты.

      Я не могла ответить, потому что перед лицом Джи Йон крутился мультяшный гамбургер. Прямо сейчас я убила бы за еду на вынос. Иногда тоска по Лос-Анджелесу окатывала меня. Я запихнула ее поглубже, как делала это всегда. Если я позволю ей меня одолеть, то уже не смогу заниматься этим. Тоска по дому, как и многое другое, была роскошью, которую я в данный момент не могла себе позволить. С этим придется разобраться позже. Ее всегда приходится откладывать на потом.

      Джи Йон заказала еду, затем выскочила в коридор предупредить Рена о заказе. Рен обычно оставался у моей двери на всю ночь. В вестибюле и у машины тоже была охрана, просто на всякий случай. Это бы выглядело чересчур, если бы однажды один мой sasaeng (оголтелый фанат, обычно преследует своего кумира) не поджидал меня на заднем сиденье авто.

      Вид на горизонт Гонконга, красочный и впечатляющий, заполнял мой гостиничный номер, стена из окон создавала впечатление, будто я парю в небе. Здания были массивными и стояли так близко друг к другу, что, казалось, перекрывали друг друга – неоновые фигуры, до которых рукой подать. Но когда я подошла к окну, Джи Йон резко задернула шторы. Бескомпромиссно. И хотя я так устала, что могла бы проспать сто лет, ко мне вернулась ночная тревожность.

      В детстве я ненавидела сумерки и неизбежные ритуалы перед сном – чистить зубы, надевать пижаму, выключать свет. Страх всегда нарастал во мне, когда день подходил к концу.

      – Держи, – Джи Йон поставила на прикроватный столик маленькое блюдо. Две таблетки снотворного и один ативан. Снотворное было стандартным, его принимали все. Но ативан – совершенно секретен. Психические расстройства все еще были табуированы в Южной Корее, и, если кто-нибудь узнает, что я принимаю лекарства от тревоги, ну…

ПРИНЦЕССА K-POPГЛОТАЕТ ЗАПРЕЩЕННЫЕ ВЕЩЕСТВА

      Корейская пресса сожрет меня заживо. За ней последует вся Азия. И тогда моя карьера рухнет, как звезда, наконец уступившая гравитации.

      Я зачерпнула их в ладонь, мои длинные персиковые ногти царапнули при этом тарелку, и проглотила таблетки, запив парой глотков воды. Когда я съела свой ужин – небольшую порцию салата и зелени с легкой заправкой из оливкового масла и гарниром из миндаля, – Джи Йон ушла в свою комнату рядом. Хотя я стремилась к уединению, мне было сложно засыпать одной. Джи Йон, с которой мне было комфортно, всегда была рядом, и это оказалось преимуществом поп-звезды.

      Но сегодня вечером,