Пуговицы. Ида Мартин

на кухню, отыскала в холодильнике банку шпрот с Надиных поминок и тут же, стоя возле окна и задумчиво глядя сквозь сумерки на стройку, съела ее всю в один присест. Дождь громко стучал по подоконнику. Запах шпрот у меня ассоциировался с Ягой. Был ее день рождения, и мы заканчивали последние приготовления к приему гостей. Яга шпыняла меня с самого утра, но я мужественно терпела.

      – Какого черта новую упаковку салфеток открыла? В серванте еще старая осталась.

      – Я не видела.

      – У тебя глаза на заднице? Никогда ничего не видишь! Ну хоть тарелки посчитать сумела. Удивительно. Зато вилок шесть. Почему шесть?

      – Случайно.

      – Вот сама и будешь руками есть. Где соль? А хлеб? Я же все нарезала, нужно только принести. Так трудно принести? Я об очень сложных вещах прошу? Тяжело принести хлеб на стол?

      – Я не успела.

      – Господи! Не успела она. Почему я все успеваю? С шести утра еще не присела. Стол приготовила, квартиру убрала… И это в свой же день рождения! Чтоб он провалился. Никакой от тебя помощи и толку. Что ж за горе-ребенок нам достался? У всех девочки как девочки, помощницы, а у нас сплошное недоразумение. Даже хлеб с кухни принести не может.

      Яга демонстративно сходила за плетеной корзинкой с нарезанным хлебом и поставила на край накрытого стола. Критично оглядела его и всплеснула руками:

      – А это еще что такое? Ты решила нас всех отравить? – Она схватила блюдце с открытой банкой шпрот. – Ну что за злыдня-то такая?!

      – Вы сами велели шпроты поставить.

      – Не эти же, другие. Я их вчера специально к столу покупала. Стокилограммовую сумку притащила. Думала, руки оторвутся. А эти просроченные, бестолочь!

      – Но я их из холодильника взяла.

      – А срок годности посмотреть нельзя было? Или позаботиться о здоровье других слишком обременительно для тебя?

      – Я думала, все, что в холодильнике, съедобное.

      – Не ври! Специально, небось, подсунула, а то я тебя, обормотку, не знаю.

      Яга всегда считала, что все против нее сговорились и хотят навредить. И этот список вредителей возглавляла именно я.

      – Ничего я не подсовывала. Хотела помочь.

      – Помочь? Помочь отправиться мне в могилу?

      Я взяла просроченную банку и понесла ее в туалет.

      – Куда! – завопила Яга.

      – Выброшу их, раз они плохие.

      – Совсем сбрендила? Оставь сейчас же! Это на суп. Миллионерша нашлась. Хорошие продукты в толчок спускать.

      – Вы сказали, что это отрава.

      – Что ж за поганка-то такая? Все, все мне назло делает! – Она резко вырвала блюдце, на котором стояла банка со шпротами, у меня из рук, и масло выплеснулось прямо на ее нарядное платье. Яга ахнула, а я немедленно схватила со стола солонку и обильно посыпала пятно.

      – Пошла вон, скотина неблагодарная! – Со злостью оттолкнув меня, Яга упала в кресло и разрыдалась.

      – Что случилось? – из дальней комнаты выполз благоразумно отсиживающийся Кощей.

      – Все! Никакого дня рождения не будет. Этому платью уже десять лет и ни единого пятнышка! А теперь его только выбросить. И на что мне теперь новое купить? А? На что?

      – У