Яга. Начало. Анастасия Александровна Гудкова

как умён, сразу вот в корень зрит, – восхищалась Любава красноречием Антипки.

      – Это, стал быть, да! – соглашался домовой.

      Умом он не блистал, зато дверь исправно сторожил. На том и порешили, оставили его караулить, чтоб скелеты кощеевы не вошли, а Яга не вышла. Самого же Бессмертного до утра не ждали, зелье сонное ему уж больно крепкое досталось.

      Баюн совсем было заснул, когда услышал, что кто-то слезы горькие льёт. Присмотрелся в темноте, глазам своим не поверил. Свернувшись калачиком на огромной кровати, рыдала Яга.

      – Душенька, что тебя так расстроило? – испугался кот. – Да сбежим мы ещё, сбежим! И Антипка поможет, и Любава.

      – Ох, Баюн, – ещё горше заплакала ведьма. – От сердца своего не убежишь. А что делать, коли оно тут останется?

      – Это ты про Кощея, что ли? – не понял Баюн. Яга кивнула и завыла, закусив губу, чтоб негромко было. – Неужто остаться хочешь?

      – Не хочу, – дёрнула плечом ведьма и носом шмыгнула. – Была у меня любовь сердешная, одно горе мне принесла. Неча слезу лить, хватит, отболело. А знаешь, что, Баюн? Негоже одной бежать, выспрошу утром у Любавы, много ли тут царевен по башням упрятано.

      – Ты никак всех спасать собралась? – охнул кот. – Одумайся, Яга, самим бы ноги унести.

      – Унесем, клянусь, – твёрдо сказала ведьма. – Спи, Баюн, верно ты говоришь, утро вечера мудренее.

      Только и поутру мудренее Яга не стала. Поджав губы всё в оконце глядела, где весело плескались в пруду не допевшие накануне русалки. Домовые, покрикивая, бегали вокруг, да ловить не решались: уж больно хвосты у водных дев беспокойные. Один из домовых, с растрепанными волосами цвета дубовой коры, уже, кажется, успел на собственном лбу убедиться: стоял чуть поодаль, прижимая ладонь к ушибленному месту. Подле него хлопотала юркая кикимора. Домовой её заботу принимал со счастливой улыбкой, со стороны даже чудилось, будто он бы ещё разочек под русалочий хвост сунулся, только бы кикимора не ушла.

      – Ну, хоть у кого-то, – грустно улыбнувшись, вздохнула Яга.

      – Ты чегой-то закручинилась? – покачал головой Баюн.

      – Да и сама не пойму, – отмахнулась ведьма. – Вроде ж и правильно всё, а вот тут, в груди, тошно. Вот все говорят: Кощей девиц неволит, насильничает. Да разве ж хоть одну девицу ты подле него видал? Сидят по башням, да рыдают, горемычные.

      – Так из дома ж родного уволок, ирод! – фыркнул Баюн.

      – То-то и оно, из дома уволок, – согласилась Яга. – Вот только скажи, Баюн, разве им тут худо? Да у многих в родном доме такого не сыскать.

      -МОжет, и так, а тебе что за печаль? – не понял кот.

      – И сама не пойму, – призналась ведьма. – Да только и уйти не могу, держит что-то.

      – Зелье твоё приворотное держит, вот что!

      – Да какой там, я уж полынного настоя выпила, да ромашкового чая. Нет во мне зелья, иное что-то.

      Кот спорить не стал. К двери подошёл и стал Любаву кликать. Когда зеленоволосая дева появилась в комнате,