Живой уголок. Сказочная повесть. Ольга Батлер

Или сон, но непростой, – стуча от холода зубами, сказал Авоськин. – Улька, а ты видела…

      – Ну, кого ещё?

      – Меня… как я королём плыл, – смутился хомяк.

      – Авоськин, – серьёзно произнесла ужиха, – во-первых, не королём, а кролем. Во-вторых, запомни на будущее: плаванье с болтовнёй несовместимы…

      В это самое время в школу вошла Ангелина Ивановна. Она сразу заметила ручейки, вытекавшие из кабинета биологии. Учительница открыла дверь, отскочила от хлынувшей воды и на фоне сумеречного окна увидела силуэт, напоминающий индейское божество.

      Это был Экспонат. От его головы отвалился кусок, обнажив глазное яблоко и пучок мышц. На голове у муляжа сидел взъерошенный Отелло.

      – Что таращишься, курица разноцветная? – спросил он.

      Ангелина Ивановна давно мечтала, чтобы Отелло заговорил, и учила его разным хорошим словам. Никакой «разноцветной курицы» среди них, конечно, не было! Впрочем, сейчас учительнице было не до вопросов к попугаю.

      Хлюпая сапогами по воде, она бросилась к раковине и увидела там двух других обитателей живого уголка. Улька была жива-здорова, а вот хомяк…

      – Авоськин? – испугалась Ангелина Ивановна.

      – Я з-замерзаю, – простучал зубами хомяк.

      Учительница услышала лишь жалкий писк. Схватив махровое полотенце, она принялась бережно вытирать хомячью шёрстку и взъерошенный хохолок. Потом долго согревала зверька своим тёплым дыханием. Добрая-предобрая Ангелина Ивановна!

      Глава третья. Живой уголок переезжает

      – Мальвина, так кто же оставил воду открытой? – снова спросила учительница.

      Опустив взор, Подризова изучала кончик своей туфли. Она бы свалила вину на кого угодно, но отвертеться в этот раз никак не получалось. Рядом с Ангелиной Ивановной находилась директор школы, хорошо помнившая вчерашнюю возню девчонок у раковины. С негодованием она сказала:

      – А ведь ремонт придётся делать!

      Урон, причинённый Подризовой и её подружками, был налицо – доски пола в кабинете вздыбились.

      – Я же не нарочно, – наконец промямлила Мальвина.

      Чтобы вызвать жалость к себе, ей срочно требовалось заплакать. Вот только таланта пускать по необходимости слёзы у неё не было. Тогда она просто уставилась в одну точку и изогнула рот скорбной подковкой. Для доброй Ангелины Ивановны и этого было достаточно.

      – Я верю, что баловства здесь нет, – повернулась она к директору, готовясь защищать любимую ученицу. – С каждым может случиться.

      – Всё равно ремонт придётся делать!

      Директор, закручинившись, подпёрла щёку рукой и стала в уме прикидывать, во сколько обойдутся новые доски и краска. Она больше не сердилась.

      Гроза проходила стороной, и глаза Мальвины хитро сверкнули под чёлкой.

      – Подризова вообще очень серьёзная девочка, – заверила Ангелина Ивановна. – Хочет стать учительницей.

      – Училкой? Как Ангелина? Ха-ха-ха. Ни за что! – вдруг раздался