Тайна портрета. Анастасия Александровна Калько

рубашке на голое тело… И даже не жалеет о случившемся. Ее тело еще помнило то блаженство, которое ей дарил Кристиан, и леди Уэлсли с упоением вспоминала этот неизведанный до встречи с Крэем сказочный мир, где он возводил ее на престол. В супружеском доме Шарлотта была молодой женой, "милой девочкой", хозяйкой, матерью Джулии – но ни разу не чувствовала себя королевой и даже просто счастливой женщиной.

      Босые ноги стали мерзнуть на полу, и леди Уэлсли снова прилегла, спрятав ступни под одеяло. Нужно было встать, одеться и уходить, пока Кристиан спит… но Шарлотту охватила такая усталость, что не было сил снова вставать, разыскивать одежду и выходить в холод.

      "Постараюсь пробраться в дом с черного хода, когда Джулия выйдет в розарий после завтрака. Скажу, что проспала из-за мигрени, это никого не удивит", – подумала леди Уэлсли и снова задремала.

      Внезапно спящий юноша сдавленно вскрикнул и заметался.

      – Луцилла, почему? – застонал он. – Я не хотел, не хотел… Дедушка, не бей меня больше… Оставь меня в покое! Не надо! Мне страшно!

      – Кристиан! – леди Уэлсли потрясла его за плечо. – Что с тобой?

      – Не надо, я боюсь, не трогай! – лицо юноши мучительно исказилось, он сбросил на пол подушку, сбил в ком одеяло. Шарлотта еще настойчивее потрясла его за плечо:

      – Проснись, это просто кошмар!

      – Мама, мама! – в полусне Кристиан лихорадочно вцепился в нее, зарывшись лицом в рубашку Шарлотты. Он еще всхлипывал, крепко прижавшись к женщине и сейчас выглядел уже не блестящим денди, королем высшего общества и завидным женихом, а испуганным ребенком. И леди Уэлсли вспомнила, что мать Кристиана была ее подругой в пансионе, только потом пути девочек разошлись. Шарлотта вышла замуж за Уэлсли, а Маргарет – за художника из Танбриджа, где и умерла спустя три года от дифтерита, похоронив перед этим мужа и оставив маленького сына круглым сиротой. Лондон смог защититься от эпидемии. Маленький Танбридж капитулировал. Только чудо спасло малыша Кристиана от болезни. О жизни у деда он не любил вспоминать. Шарлотта увидела на его спине давние шрамы; Кристиан неохотно сказал: "Память о дедушке Деверо… Извини, не хочется об этом говорить…".

      "Бедный мальчик, он уже перенес столько испытаний, которые сломали бы даже более зрелого человека! Лорд Деверо был просто извергом, если поднимал руку на этого сиротку! Кристиана до сих пор мучают кошмары, и ему не хватает матери. Бедный одинокий мальчик, напуганный и измученный!" – леди Уэлсли материнским жестом обняла юношу и гладила его по голове, шепча слова утешения.

      Минут через пять Кристиан отодвинулся, встряхнул головой, взял со столика сигареты и спички и закурил.

      – Извини, я тебя напугал, – сказал он. – Иногда бывает…

      – Да, напугал, – призналась леди Уэлсли, – я никак не могла тебя разбудить.

      – А что я кричал во сне? – Кристиан вопросительно выгнул бровь.

      Когда Уэлсли закуривал традиционную послеобеденную сигару, леди Уэлсли спешила уйти, потому что у нее