Письма милому другу. Денис Передельский

перелом, стремительно пронеслись по области и отгремели озоновые грозы, ветер мощно гнул непокорные деревья к земле, прошелся чесом по лугам, погулял по посевам, зыбью посеребрил реку, что разделяет город надвое. К вечеру волнение улеглось, тучи рассеялись и вот – у нас спокойно и все теплеет.

      Неделя минувшая ознаменовалась печальным событием, о котором шепчется народ. Я был на рынке, и внимание мое привлек разговор трех женщин. По виду им – за шестьдесят. Одна – неряшливая невзрачная торговка живой рыбой, другая – сухонькая, степенная, чинная, плохонько, но строго одетая, ядовито-рыжая, крашенная, с угольными нарисованными бровями и отвратительно яркими губами. Явно в прошлом не простой человек. И с ними женщина, грузная и седая, лицо – глубокие морщины и блеклые усталые глаза, плечи скошены под тяжестью лет. Таких нынче встретишь нередко.

      Переговариваются, покачивают головами и тихо о чем-то спорят. Что объединило столь разных людей? Из любопытства подошел и сделал вид, что изучаю ценники, осматриваю толстолобика, карасиков и карпят, тесно набитых в грязные пластиковые бачки на прилавке, высовывающих круглые рты из воды и жадно хватающих воздух. Интересуюсь у торговки, давно ли выловлена рыба и где, получаю раздраженный взгляд и голос прокуренный – нате вам, здрасьте, и двух часов не прошло, как поймали, в пруду поймали, где же еще. И чего только ходят, спрашивают? Будем брать? Осторожно ввязываюсь в беседу, интересуюсь, что случилось. Взгляд торговки леденеет, глаза сужаются, но на счастье вступает женщина с усталым лицом, объясняет спокойно.

      Оказывается, обсуждают новость. Вчера из пруда, что на северной окраине, вытащили утопленника. Парень молодой. Как погиб – неизвестно. Подробностей никто не знает. Как обычно слухи множатся, и каждый божится, что слышал все из первых уст. Дескать, знает семью покойного, а у кого-то знакомый учился вместе с ним, иные врут, что знакомы с водолазом, поднявшим тело из придонного ила. И спорят же, спорят…

      Сама же семейная трагедия словно уходит в болотную жижу и вязнет так, что скоро уже не отличить правду от лжи, вымысел от реальности. Не утопленник волнует торговок – им надо обсосать историю да выбросить, начисто о ней забыв. Меня же она потрясла, эта история. Оказывается, искали парня с неделю. Ты же знаешь, мой милый друг, как быстро и слаженно действуют теперь волонтеры. Пропал человек, и на поиски выходят десятки людей, сотни. Сменяют друг друга, разбивают местность на квадраты, назначают ответственных, старших, поддерживают связь, собираются в условленный час в условленных местах – отдохнуть и обсудить.

      Так же было и у нас – искали. Говорят, и тому, видимо, можно верить, что ушел парень прогуляться. А домой не вернулся. Потому и интерес. Поразительно как чужая беда приманивает людей, не способных к помощи и состраданию, как увлекают и захватывают их самые мрачные подробности, как верят они самым ужасным небылицам, как смакуют детали.

      – А я говорю – от несчастной любви, – торговка отвлекает от налезших мыслей, отстаивает свое. – У нас тут соседка ихняя работает, Валька, мясом торгует вон в том