Купола российские. От веры до верности. Священник Павел Гумеров

этого священника как святого праведного Алексия Бортсурманского.

      Для чего Церковь оставила в своих книгах эти случаи? Уж конечно, не для того, чтобы мы занимались осуждением людей, описанных в патериках и житиях. Эти рассказы нужны нам по двум причинам. Первая: показать примеры покаяния и исправления жизни. Вторая: дать урок трезвения. Если даже монахи и священники – служители Божии – искушаются диаволом и совершают падение, как же внимательно нужно вести себя мирянам! Блюдите убо, како опасно ходите (Еф. 5,15).

      А соблазнов, искушений у священников может быть больше, чем у людей мирских.

      Да, мы не отрицаем, что наши священники совершают грехи и правонарушения. Да, мы честно признаём: есть у нас священнослужители, которые позорят Церковь. Отдельные такие случаи имеют место. Никакой – даже самый высокий – сан не страховка от падений и ошибок. Я уже упоминал Евангелие. Один из двенадцати апостолов, ближайших и любимейших учеников Христа, Его предал, другой отрекся от Него, как только Спасителя взяли под стражу. Люди не Ангелы, у всех в той или иной степени есть грехи – и у мирян, и у священников. При этом я нисколько не оправдываю преступления и невольные убийства людей. Это преступная халатность, и она должна быть наказана. Но недостойные пастыри были во все времена. IV век – золотой век святости (в семье святителя Василия Великого, например, почти все – святые). Святой Иоанн Златоуст в IV веке пишет о безнравственности и сребролюбии некоторых пастырей. Но нельзя по этим священникам судить обо всей Церкви – это абсурд. К тому же мы видим, как грешит пастырь, монах, но не видим, как он кается. Может быть, падение, которое произошло с ним, перевернет всю его жизнь, и он до конца дней своих будет плакать о своем грехе и искупать его добрыми делами. Таких случаев предостаточно.

      Я уже говорил, что порой происходит самое страшное: из-за неосторожности священнослужителя погибают люди. Таких случаев, слава Богу, очень немного, но они есть. Страшно стать убийцей, даже невольным, для священника это страшно вдвойне. Тот, кто призван спасать людей, по неосторожности отнял у человека жизнь. Жить с этим тяжко.

      Кроме того, священник несет не только уголовное наказание; его, как совершившего убийство, лишают сана. Человек, который стоял перед Престолом Божиим и служил литургию, знает, какое это великое счастье и как страшно этого лишиться.

      Судить преступившего закон священника может только Бог, суд светский и наш, церковный суд, а уж никак не какие-то «акулы пера». Какое им вообще дело до внутренней жизни Церкви и морального облика ее служителей? Они себя к Церкви не причисляют, над ней глумятся, а значит, внутренняя жизнь Церкви не должна их волновать. Лучше всего об этом сказал Глеб Егорович Жеглов в известном фильме, когда шла речь о недостойном поступке одного священника: «Пусть ихний Синод с их моральным обликом и разбирается. У нас задача другая, Шарапов».

      Чтобы не соблазняться очередными сводками новостей, где фигурируют «попы